Семнадцатый - Эмилия Вон

Мои руки опустились ниже, но я не спешила: плавно двигалась по дорожке из темных волос к поясу его боксеров, слегка поддевая резинку указательным пальцем, словно кокетничая и прося разрешения. Диего начал ерзать на месте, но не убрал голову от моих плеч, и я продолжила: продвинула руку ниже, пока не накрыла его сквозь ткань. Когда Диего не остановил меня, из моего горла вырвался отчаянный стон, и я не знала, плакать мне или смеяться от счастья. Облегчение наполняло меня, придавая уверенности.

Но этот момент длился недолго. Я только решила прикоснуться к нему без преграды в виде одежды, кожа к коже, чтобы ощутить его мягкость, как Диего резко накрыл мою ладонь своей, не позволяя зайти дальше.

– Не надо.

От холодного тона его голоса я содрогнулась. Он все еще возбужден и тяжело дышит, глаза наполовину закрыты, челюсти сжаты, но он снова оттолкнул меня, отверг.

Пощечина, которая оставила после себя уже знакомую, жгучую боль. Она обжигала душу, оставляя след, словно шрам, который невозможно стереть.

Сглотнув ком в горле и смахнув непрошенные слезы с щек, я вырвала руку из захвата Диего и встала на шатких, онемевших ногах. Молчание вокруг стало тяжелым, словно воздух превратился в вязкий туман, затягивающий меня глубже в бездну отчаяния.

Выйдя из кабинки, я потянулась за полотенцем и передала его Диего, который, как ястреб, внимательно следил за каждым моим движением. Когда он забрал его из моих рук, я собралась уйти, потому что прямо сейчас мне стоило быть подальше от него, иначе я совершу ошибку и уйду не только из ванной.

А ошибка ли это?

Может, это единственный выход из той петли, в которой я оказалась?

Но Диего поймал меня за запястье, останавливая. Его пальцы крепко сжали мою кожу, словно пытались удержать меня здесь, в этом моменте.

– Сел…

Его голос звучал хрипло, как будто слова давались ему с трудом. Я покачала головой с прикрытыми веками, не находя в себе сил взглянуть на него. Потому что как только мы встретимся взглядами, как только я увижу свое жалкое отражение в его глазах, я сломаюсь окончательно.

– Мне нужно работать.

Не дождавшись ответа, я вышла из ванной комнаты, но остановилась на полпути в коридоре, чтобы убедиться, что ему удалось самому встать. Стук сердца смешался с глухим стуком костылей об кафель, и я выдохнула, закрыв глаза, наполненные слезами. Потирая грудную клетку, дождалась, когда дыхание придет в норму, и направилась на кухню. Словно чувствуя мое подавленное настроение, Чапи следовал за мной попятам. Он устроился у моих ног, когда я упала на стул, безмолвно опустив руки на островок.

Мне хотелось разреветься. От усталости, от обиды, но больше всего от злости на саму себя. Снова и снова я ругала себя за те же самые ошибки прошлого, но все еще здесь, словно в замкнутом круге, который смыкался каждый раз, когда я решалась сбежать из него. Я клялась, что прежней Селены больше нет, думала, она усвоила урок, но вот она снова отдает другому человеку главную роль в своей жизни, предав саму себя. Я сделала Диего центром собственной вселенной, хотя обещала ставить себя на первое место. Но посмотрите, где я снова оказалась.

«Уходи!» – кричал внутренний голос. Мне бы стоило прислушаться, но я не делала этого, потому что, несмотря на гнев внутри Диего, в нем все еще жив тот мальчик, который просит меня остаться и помочь ему. И это убивало меня.

Запрокинув голову к потолку в попытке прогнать ненавистные слезы, я закрыла глаза, переполненные болью. Но это не помогало, и, обреченно склонив голову к груди, я наконец поддалась тихому рыданию, которое вырвалось наружу.

В этот момент в дверях кухни появился Диего, облокотившийся на один костыль. Он пристально смотрел на меня и тяжело дышал.

– И это все? Ты просто взяла и ушла?

Сквозь пелену слез я в замешательстве смотрела на него. Он злился на меня из-за того, что я ушла? Серьезно?

– Разве не этого ты хотел с самого начала? – устало просила я, откуда-то найдя в себе силы.

Диего нахмурился, будто мой вопрос сбил его с толку.

– С тех пор, как я переступила порог этого дома, ты только и делаешь, что пытаешься прогнать меня. – Я поправляю челку, заправляя ее за ухо, пытаясь найти хоть какое-то занятие для своих рук. – Диего… я так запуталась, так устала, что уже не знаю, что мне делать дальше, понимаешь? Ты сердился на меня за то, что я была с дедушкой в последние дни его жизни, когда ты не смог быть рядом. Потом ты рассердился, когда я ушла от тебя пять лет назад, увидев тебя в объятиях другой девушки. В тот день, когда мы встретились снова спустя столько времени, ты злился, что я вернулась в твою жизнь. Затем ты разгневался, решив, что я предала твое доверие и тебя самого. А сейчас ты сердишься лишь потому, что я просто хочу быть рядом и помочь тебе. Но дело ведь не только в этом…

Сердце бешено стучало в груди, когда я на него смотрела. Гнев, отраженный на его лице, пробуждал во мне целую бурю эмоций. Страх, обида и непонимание перемешались внутри, словно густой туман, окутавший мое сознание. Это ощущение напоминало чувства маленького ребенка, которого наказали за проступок. Но где-то глубоко внутри я осознавала, что корень его гнева крылся в желании защитить свою гордость.

Диего всегда был человеком, который привык решать все проблемы сам, и моя, возможно, слишком навязчивая забота казалась ему попыткой отобрать эту независимость. Но на самом деле мои намерения были совсем иными. Я просто любила его, и мне невыносимо было видеть, насколько подавленным, растерянным и виноватым он себя чувствует. Хотелось хотя бы немного облегчить его боль и просто быть рядом.

Вдохнув поглубже и стараясь собрать разрозненные мысли в одно целое, заглушить внутренний голос сомнения, я подошла ближе и нежно взяла его лицо в свои ладони.

– Я знаю, тебе больно. – Мягко касаясь его щек большими пальцами, я заглянула ему прямо в его глаза, почти шепотом произнося слова у самых его губ. – Ты злишься, расстроен и боишься, но мне тоже страшно. И мне больно видеть, как ты пытаешься справиться со всем этим в одиночку. – Слезы катились по моим щекам, и я не старалась их вытирать. – Но так было в прошлом. Теперь ты