Семнадцатый - Эмилия Вон

просыпается кровожадный вампир, жаждущий сломать ему шею? Ну, по типу крутой блондинки из того сериала, помнишь? – Заметив мою улыбку, она крепко обняла меня, ведя на кухню. Там подруга открыла холодильник и достала две баночки холодного пива с вишневым вкусом. Протянув одну мне, она посмотрела мне прямо в глаза:

– Как ты?

Я сделала глоток, позволяя прохладному напитку успокоить пересохшее горло. Чапи потянулся к бутылке, пытаясь тоже испробовать незнакомый вкус, но я аккуратно опустила его на пол.

– Врачи дали мне целую кучу инструкций и рекомендаций. Показали, как правильно делать массаж, чтобы нога не отекала. Еще сказали, что нужно соблюдать постельный режим минимум десять дней, и обязательно пройти курс физиотерапии и…

– Я спрашивала не про Диего и его лечение, – прервала меня Эмилия, мягко касаясь моей ладони, лежащей на кухонном столе. Ее голос звучал тихо, но уверенно. – Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь.

Вместо ответа я просто обвила ее руками и крепко прижалась к ней. В груди медленно разгоралась теплая искра благодарности – благодарность тем удивительным людям, которые все эти дни были со мной. Они не оставили меня одну. Каждый день кто-то находил способ поддержать меня, отвлекая от тяжких мыслей: Лукас смешил своими забавными рассказами о неудачах на свиданиях и показывал отснятые свежие ролики для своего блога, Марко заботливо заставлял Диего хоть немного поесть, когда тот совсем отказывался от еды, а Каталина, несмотря на то, что находилась далеко, в Аргентине по работе, всегда была рядом, успокаивая меня звонками даже глубокой ночью, когда Диего снова просыпался от боли, раздраженный и уставший, или когда его настроение падало под воздействием лекарств, погружающих его в мутный сон. Было столько минут, когда моя решимость слабела, когда казалось, что силы иссякли, но благодаря неустанной поддержке друзей я продолжала идти вперед, каждый чертов раз входя в палату с улыбкой на лице и непоколебимой верой в Диего.

– Я справлюсь, – шепотом заверила я, больше саму себя, чем Эмилию.

Она ответила мягким объятием и тихим, но твердым голосом:

– Ты справишься.

***

– Аккуратнее… Вот так, да.

– Ты не обязана этого делать, – резко произнес Диего, словно пытаясь скрыть раздражение. – Я бы и сам справился.

Его рука зацепилась за мое плечо, другая опиралась на стену душевой кабины. Ногу, на которую наложили швы, нельзя мочить еще несколько дней, поэтому я поставила низкий табурет прямо посередине душевой, чтобы Диего мог удобно устроиться. Рядом, на втором таком же стульчике, он мог разместить свою травмированную ногу, держа ее вертикально.

– Знаю, но я хочу помочь, – мягко ответила я, осторожно усаживая его. – Позволь мне позаботиться о тебе.

Он недовольно наморщил лоб, передавая мне свой костыль, но больше ничего не сказал. Я прислонила костыль к стене, включила плейлист с инструментальной музыкой, зная, что она помогает Диего расслабиться, и вернулась к нему, помогая приподнять ногу в туторе97 на стульчик. Я чувствовала, что его взгляд устремлен на меня, а дыхание становилось чаще, едва касаясь моей кожи.

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком, – бросил он, чуть напрягшись.

Началось…

Не сдержавшись, я закатила глаза. Эта песня звучала уже не первый день. Каждое утро на протяжении вот уже трех недель Диего просыпался с ворчанием. Сначала я думала, что все дело в болях, но теперь его раздражало буквально все: пересоленная еда, слишком горячий чай, звонки Лауры, мои вопросы о том, как он себя чувствует, плохая погода, солнечная погода, Чапи, который уютно устраивался рядом с ним, мои прикосновения.

Диего избегал любого физического контакта. Никаких нежных прикосновений, никаких поцелуев. Мы спали вместе, но я панически боялась случайно задеть его во сне и причинить боль, как это произошло однажды, и это вывело его из себя, поэтому даже мысли о том, чтобы обнять Диего, представлялись невозможными. Но, казалось, он тоже не стремился к этому.

Он почти перестал смотреть на меня, и этот холод в его поведении ранил глубже, чем любые резкие слова, сказанные сгоряча или в ходе незначительной ссоры из-за того, что морковь в его обеденном блюде оказалась недостаточно сваренной.

– Нет, я обращаюсь с тобой, как с любимым человеком, – тихо возразила я, взяв в руки душевую насадку и настраивая воду на комфортную температуру. Я медленно стала мочить его волосы, нежно массируя голову и стараясь не попасть водой на ногу.

Диего закрыл глаза, его лицо постепенно смягчилось, плечи расслабились. Эти мгновения становились самыми ценными в нашем дне, ведь именно тогда он позволял мне подойти к нему так близко. Мне удавалось почувствовать его теплоту, ощутить ту связь, которая нас соединяла.

Когда я намыливала шампунь, его тело содрогнулось от легкого стона наслаждения. Продолжая мыть волосы, я медленно перешла к плечам, аккуратно разминая затекшие мышцы на затылке и шее.

Черт…

Как же сильно я скучала по нему. По нам.

Я ненавидела этот холод между нами. Хотела разрушить ледяные барьеры, что разделяли нас, уничтожить колючие стены, обросшие кровоточащим шипами. Невозможно было выносить эти бесконечные минуты, проведенные вместе в одном пространстве, но при этом ощущать себя так, будто нас разделяют тысячи непреодолимых километров и разъедающая обида. Моя душа разрывалась от боли, ведь я была рядом с ним, но чувствовала себя бесконечно далекой. Поэтому я решилась рискнуть.

Отложив насадку, я опустилась на колени позади него и нежно начала скользить руками по его груди, вспоминая, что значит быть с ним, чувствовать тепло его тела не только кончиками пальцев, но и всем моим существом, стать единым с ним.

Голова Диего опускается мне на плечо, и он слегка на меня оперся. Я была готова заплакать от счастья, что он позволил мне продвинуться чуть дальше, чем раньше. Приняв это как зеленый свет, я обхватила его грудные мышцы и спустилась ниже, к рельефным кубикам пресса и плотным мускулам живота. Диего напрягся, но не отстранил мою руку и не попросил остановиться. Ему нравится, судя по увеличивающейся эрекции под боксерами.

Мне неудобно оставаться в таком положении, но я готова умереть, стоя на коленях перед Диего, если это поможет вернуть его ко мне. Без стен, шипов и горечи в голосе. Без обид и злобы на жизнь. Без затхлого взгляда, потерявшего блеск, его шоколадных глаз.

Он крепко сжал края табуретки под собой, пытаясь сохранить равновесие. Его дыхание участилось. В запотевших стеклянных стенках душевой кабинки я заметила, как он закрыл глаза и высунул кончик языка, обводя нижнюю губу. И тогда я решила пойти ва-банк.

– Я так скучаю