Поцелуй василиска - Линдси Штрауб

Тэмми застонала, когда рот Лео коснулся ее влажности, слова, которые он написал на приглашении, бешено пронеслись в ее голове: В этот раз я буду тебя мучить.

Если это была пытка, Тэмми с радостью умерла бы от нее.

Лео точно знал, что делать. Он лизал ее уверенными, целенаправленными движениями, его язык погрузился глубоко в ее центр, прежде чем прокатиться по клитору. Тэмми схватила его за волосы обеими руками, прижимая к себе так, что все, что он делал, усиливалось десятикратно, так что она не пропустила ни секунды наслаждения.

Он поглощал ее, пожирал ее, насыщался ею до тех пор, пока она не перестала думать.

— Лео, — стонала она снова и снова. — Лео.

Она понимала, что он наказывает ее — заставляет вспомнить, как хорошо он мог заставить ее чувствовать. Такова была динамика между ними, их бесконечная битва. Теперь настала очередь Лео удерживать власть, а Тэмми уступить.

Его пальцы присоединились к языку, и на мгновение Тэмми увидела звезды.

Лео был неумолим, даже когда она крепче вцепилась в его волосы — даже когда она беспомощно хныкала его имя. Каспен заводил ее уже несколько часов, она были слишком близка. Но только когда Лео внезапно прикусил зубами ее клитор, ее бедра дернулись, и она с визгом кончила, наконец выпустив сдерживаемый жар, который накапливался в ней весь день.

В ту секунду, когда она вскрикнула, Лео встал. Не говоря ни слова, он одернул ее платье и зашагал обратно в лабиринт.

— Лео, подожди. — Тэмми спрыгнула со статуи и, едва переводя дыхание, побежала за ним. — Это лабиринт. Ты не можешь просто бросить меня…

Лео резко обернулся, его глаза сверкнули в темноте.

— Я могу делать все, что мне, черт возьми, заблагорассудится, Тэмми. В конце концов, это то, что ты делаешь.

— Это несправедливо.

— Разве нет?

— Ты же знаешь, я не могу контролировать его, Лео. Он…

— Ты можешь контролировать то, что вводишь в свое тело, Тэмми.

Он снова отвернулся, и Тэмми пришлось бежать, чтобы не отстать от него.

— Неважно, что я ввожу в свое тело. Он в моем сознании. Он всегда рядом.

Лео покачал головой.

— Так больше не может продолжаться.

Наконец-то они подошли к делу: наступил момент, когда терпение Лео лопнуло.

— И что ты предлагаешь мне делать?

— Я предлагаю тебе не обращать на него внимания.

— Я не могу.

— Не можешь? Или просто не хочешь?

Она остановилась, внезапно почувствовав боль. Лео очень хорошо знал, как ей было тяжело, как сильно она ненавидела положение, в котором оказалась. Если бы она могла облегчить это для себя — и для него — она бы это сделала. Но ее связь с Каспеном не была чем-то, что она могла просто отключить. Да она и не хотела. Это было намного сложнее всего, что Лео мог себе представить, и не было никакого способа объяснить ему это.

— Ты сказал, что не возражаешь, — прошептала она. — Ты сказал, что возьмешь от меня все, что смогу дать.

Лео тоже остановился, его руки по бокам сжались в кулаки.

— Я знаю, что сказал, Тэмми, — прорычал он, поворачиваясь к ней лицом. — Но я хочу большего. Я хочу от тебя всего. Того, что сейчас, уже недостаточно.

— Почему? — спросила Тэмми, и сердце предательски сжалось в груди. — Что изменилось?

Он покачал головой.

— В том-то и проблема, Тэмми. Ничего не изменилось.

Она уставилась на него, на грани слез, не веря своим глазам.

Лео наклонился, и она вытянула шею, чтобы посмотреть на него.

— Я хочу тебя всю, — сказал он намеренно. — Или я вообще тебя не хочу.

Они уставились друг на друга, оба тяжело дыша. Затем Лео отвернулся снова, и Тэмми весь обратный путь по лабиринту держалась в двух шагах позади него.

Когда они добрались до замка, Лео обернулся в последний раз.

— И, отвечая на твой вопрос, — отрезал он. — Да. Ты в последней тройке. Хочешь ты этого или нет.

Он ушел, оставив Тэмми одну на краю бального зала. Намек Лео был ясен: он наказывал ее за связь с Каспеном. Он знал, что ей было трудно любить их обоих — еще труднее, когда Лео представил себя в качестве достойного варианта. Было бы жестоко устранить ее, но еще более жестоко оставить ее в отборе. Он заставит ее сделать выбор, разорвать себя надвое.

Настоящая пытка.

Тэмми нашла ближайший стакан виски и опрокинула его в себя. Ей хотелось просто уйти. Но куда? Она не могла вернуться в пещеры. Не могла вернуться домой. Там не было места для нее — не было укрытия от бури. Ее единственным выходом было взять еще виски и затеряться в толпе, затеряться среди гостей, пока в конце концов она не напьется. В какой-то момент Габриэль нашел ее, быстро поцеловав в щеку, прежде чем исчезнуть обратно на кухню, помахав забинтованной рукой. Она едва заметила его. Вместо этого Тэмми наблюдала, как несколько лакеев устанавливают подиумы в конце бального зала. Их было всего три. Тэмми помнила, когда их было одиннадцать.

Раздался резкий дзынь-дзынь-дзынь, и Тэмми, обернувшись, увидел Максимуса, постукивающего ножом по бокалу вина.

— Спасибо вам всем за то, что вы пришли сегодня, — начал он, его проницательные серые глаза оценивающе оглядывали толпу. — Моя семья благодарна вам за поддержку.

Рядом с ним Лео нахмурился.

— Не будут ли любезны пять оставшихся леди выйти вперед?

Тэмми сделала последний глоток виски, прежде чем последовать за другими девушками на подиум. Они встали гуськом, как всегда, лицом к принцу. Максимус все еще говорил.

— Моему сыну пришло время принять важное решение. Три юные леди, которых он выберет сегодня вечером, будут жить в замке до конца процесса отбора. Когда он будет готов, мой сын выберет жену.

Рядом с Тэмми выпятила грудь Вера.

Максимус продолжил.

— В следующий раз, когда мы соберемся, это будет на свадьбе.

Ужас затуманил зрение Тэмми. Виски больше не помогал.

Лео шагнул вперед, и отбор начался.

Вместо того, чтобы подходить к девушкам, как он делал это в прошлом, Лео заставил их прийти к нему. Он протянул руку девушке, сидевшей справа от Тэмми, и толпа зааплодировала, когда она вышла вперед, взяла его за руку и ступила на второй подиум. Тэмми не знала имени девушки, да ее это и не интересовало. Она знала только имя девушки, которую Лео выберет следующей.

Вера.

Губы Максимуса растянулись в улыбке, когда Вера взяла Лео за руку и поднялась на первую трибуну. Толпа зааплодировала