Портал к твоему сердцу, или Аукцион с последствиями - Ектерина Верхова

Официант, похоже, не проникся моим изящным вкусом – большее впечатление на него произвел красноречивый взгляд Каэла – потому задвинул тележку в самый угол комнаты. Затем, как опытный иллюзионист, выставил перед нами блюда и исчез за дверью.

Тишина зазвенела особенно звонко, и я вновь взяла бокал – больше для опоры, чем для удовольствия.

И тут Каэл потянулся вперёд. Его движение было медленным, будто заранее продуманным, и я… инстинктивно прикрыла ладонью записку.

Видимо, вредность – это всё-таки хроническое и неизлечимое.

Письмо Лора не содержало ничего компрометирующего. Напротив – оно скорее играло на руку моему сегодняшнему образу. Но нет. Моя ладонь оказалась на карточке быстрее, чем я успела осознать, что тянется Каэл вовсе не к записке.

Его пальцы, аккуратные и уверенные, скользнули по краю книги, и он спокойно перехватил томик, лежащий рядом.

– Простите, не удержался, – сказал он, листая страницы. – Мне нечасто выпадает шанс ознакомиться с… таким выразительным материалом.

Он остановился на одной из страниц и слегка вскинул бровь. Скорее довольно, чем удивленно. Я замерла. Мне как никому было известно, что самым выразительным материалом там был перечень рун, наносимых на кирки во время добывания магической руды.

Каэл листнул ещё пару страниц, и вдруг его пальцы замерли.

– Хм. «Свойства нестабильной руды в условиях магического распада»… – пробормотал он, и на губах появилась удовлетворённая усмешка. – А вот теперь всё становится куда интереснее.

Он поднял на меня взгляд, в котором читалась несомненная победа. Меня раскусили. Легко и непринужденно.

– Признайтесь, леди фон Арлен, как вы до этого додумались? И вы, кажется, недооценили мою любознательность.

Я вздохнула с преувеличенной усталостью и откинулась в кресле. Что ж, имеем, что имеем. Спину прямо, взгляд повыше – что там еще бабушка говорит?

– Всё удовольствие от маскарада – в его кратковременности. А вы слишком проницательны, чтобы позволить девушке хоть минуту иллюзии. Печально.

– Напротив, – заметил он, возвращаясь к трактату и пролистывая страницы с бо́льшим интересом, словно искал место, откуда я брала цитаты. – Иллюзия – это хорошо. Но когда за ней прячется серьёзная теоретическая база, я испытываю уважение. Особенно к тем, кто умеет читать сложные формулы под обложкой, украшенной мускулистыми торсами.

– Я стараюсь поддерживать баланс, – сказала я невозмутимо. – Гибкость в выборе жанров, знаете ли, тоже признак образования.

Каэл тихо усмехнулся.

– Или осторожности. Ведь если кто-то вдруг решит спросить, что вы читаете, всегда можно сказать: «О, просто роман. Ничего серьёзного».

– Или «Просто трактат. Ничего возбуждающего», – парировала я.

На этот раз он всё-таки рассмеялся – негромко, коротко, но искренне.

– Вы опасно хороши в этом, – сказал он. – В притворстве. В уколах. В обороне, за которой прячется… весьма занятный ум.

Я приподняла бровь.

– Пожалуйста, скажите, что вы сейчас не пытались сделать мне комплимент. А то я растеряюсь и, не дай боги, начну краснеть.

– Ни в коем случае, – с серьёзным видом ответил он. – Это было исключительно научное наблюдение.

– Тогда можете продолжать, – с неприкрытым сарказмом ответила я. – Я обожаю, когда мою личность анализируют как редкий кристалл – при тусклом освещении и с подозрением, что внутри что-то взорвётся.

Он не ответил, но взгляд его потеплел, стал внимательнее. И, как мне показалось – чуть опаснее.

Каэл вновь опустил взгляд на книгу. Точнее – на страницы с моими пометками. Его пальцы скользили по подчёркиваниям, стрелкам, выведенным на полях примечаниям. Это было уже не просто интересом к содержимому – он изучал меня через текст.

И это начинало раздражать.

– Довольно удивительно, – сказала я, скрестив руки, – что руды взбудоражили вас сильнее, чем романы о близости мужчины и женщины.

Он поднял голову, в его глазах на мгновение мелькнула тень усмешки, прежде чем исчезла за холодной вежливостью.

– Если вы хотите обсудить, что меня будоражит, леди фон Арлен, я в целом не возражаю. Но, должен предупредить: обычно к подобным темам я перехожу только на третьей встрече.

Я едва совладала с лицом. Внутри всё сжалось от внезапной волны смущения, которую я изо всех сил постаралась тщательно скрыть за каменной маской. Ни один мускул на лице не дрогнул. Возможно, у меня на мгновение взгляд остекленел, но я тут же вернула себе самообладание.

– Учитывая, сколько я знаю о руде, у меня будет отличная возможность поддержать беседу и захватить ваш интерес, – сказала я, не менее невозмутимо.

Каэл медленно кивнул, но улыбка в уголках его губ уже выдавала явное удовольствие от моего едва скрытого конфуза.

Очки: Каэл – один. Элиана – едва держится.

Я медленно поднялась из-за стола и направилась к окну, как будто меня всерьёз интересовал навеянный магией иллюзии вид. На самом деле мне просто нужно было перевести дыхание. Хоть немного спрятать лицо от пронизывающего внимательного взгляда, ощутить холод стекла, напомнить себе, кто здесь хозяйка своих эмоций.

– Какое удивительное время мы живем, – проговорила я. – Мужчины умыкают из под носа дамские романы, чтобы ознакомиться с содержимым, женщины прячут настоящие книги за обложками с мускулами, благородные лорды отправляют букеты на чужие свидания, официанты охотно сдают своих хозяев…

Слова были сказаны лёгким, почти ленивым тоном. Прямая спина, руки сцеплены сзади. Всё под контролем.

Ну, или почти.

И тут, вплотную, прямо за моей спиной раздался голос Каэла – глубокий, тихий, как тень, но с таким количеством подтекста, что ему бы впору преподавать искусство недосказанности.

– Вам стоит быть осторожнее, леди фон Арлен. Если уж решаетесь вступить в игру с намёками… убедитесь, что готовы доиграть её до конца.

Я вздрогнула. Не потому что он сказал что-то недопустимое – наоборот, всё было обёрнуто в ту самую вуаль благородного звучания. Но… я даже не слышала, как он подошёл. И оказался слишком близко.

Я резко развернулась – между нами всего несколько сантиметров. Инстинктивно отступила на шаг, и ледяное стекло коснулось моей спины.

Это мгновенно отрезвило.

Глаза Каэла были спокойны. Чересчур спокойны. Но под этой темно-синей гладью скользила опасность. Напряжение казалось таким плотным, что его можно было нарезать и подавать на серебряном подносе.

Каэл не просто ждал – он изучал, взвешивал, дразнил.

Я решилась на ответный прямой взгляд. И очень быстро прикинула: он не рискнёт. Совет не допустил бы. И вообще, я вполне способна на крик, шлёпок по лицу, жалобу бабушке и всё, что полагается в подобных ситуациях.

А значит…

Я медленно подалась вперёд. Чуть склонила голову, позволяя себе почти игривую улыбку. Подалась ещё чуть ближе – ровно настолько, чтобы в воздухе между нами повисло напряжение, опасно напоминающее предвкушение поцелуя. Я видела,