Бойфренд в наследство - Линдси Левитт

– Вы хотите заказать венчание или свадебный тур? Хотя о чем это я? Какой тур, когда вы не замужем. Разве что ваш отец, если он поблизости, подпишет разрешение.

– Мне надо повидаться с Даксом, – сказала я.

Собеседница подмигнула:

– Одна из его подружек, да?

– Я не его подружка… и ничья, – пробормотала я, и щеки у меня вспыхнули.

Она сказала «одна из подружек». Значит, у Дакса их много?

– Он в пристройке часовни. Идите по коридору до самого конца. Ковбои собираются на закате.

Я проигнорировала последнюю фразу женщины – довольно туманную. Скорее всего, «ковбоями» работники часовни называют на своем сленге клиентов с нелегальными источниками доходов. Я бы не удивилась. От Крэнстонов всего можно ожидать.

Пока я шла по коридору, по спине потекли струйки пота. В любой момент из-за какой-нибудь двери мог выскочить Виктор и вышвырнуть меня вон на наш «общий» тротуар. Первая дверь вела в традиционную часовню Крэнстонов. Я заглянула в нее – произвести оперативную оценку.

Самый большой зал Крэнстонов оказался все же меньше любого из наших залов. Я даже предположила, что большинство их клиентов не устраивали пышных свадебных церемоний и гостей на них было минимум. А еще… эти колонны из искусственного мрамора – к чему, зачем? О пыли на пластиковых гвоздиках даже говорить не хочу. Неужели они не могут раскошелиться на розы? Гвоздики на свадебных торжествах – как сорняки. Да еще белые складные стулья. Вообще трэш! Это же не Элкс-Лодж!

– Вы кого-то ищете?

Я резко обернулась, и Дакс вздрогнул, узнав меня. А я не только вздрогнула, а еще и вскрикнула от неожиданности и испуга. Но как не испугаться при виде парня, одетого ковбоем? Клетчатая рубашка, кожаные чапы (ноговицы, надетые поверх штанов – их поэтому называли «наштанниками») и револьверы… Вот о чем говорила та женщина!

Дакс разгладил чапы:

– Я отвечаю за свадьбу в духе Дикого Запада. Она начнется на закате. Когда священник произнесет: «Если кто-то против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навеки», я должен встать и пострелять холостыми. Такие свадьбы приносят отличный доход, и на них большой спрос.

– Классно, – пробормотала я.

Дакс улыбнулся, и я поспешила опустить глаза на его ноговицы. Не помогло. Похоже, я питаю подсознательную слабость к ковбойским чапам.

– Не ожидал увидеть тебя. Тем более здесь, – сказал Дакс. – Ты пришла на экскурсию?

– Нет. Мне надо с тобой поговорить.

– Звучит многообещающе.

– Я по делу, – я попыталась добавить голосу раздражения.

Окинув взглядом коридор, Дакс распахнул дверь справа и щелкнул выключателем. Свет озарил комнату с черными стульями, кружевными занавесками, красными свечами и мертвыми, совсем завядшими цветами.

– Дед продает ее как «Паранормальный рай». Спасибо Господу за «Сумерки».

– Что? Он думает, что люди пожелают соединиться священными узами брака в этой… – я поморщилась.

– Значит, ты тоже считаешь, что свадебная церемония должна быть старомодной и чопорной, в костюмах, застегнутых на все пуговицы? – Дакс почесал щеку.

Я с изумлением уставилась на его покрытый щетиной подбородок. Последний парень, с которым я встречалась, – Томас, – несколько месяцев пытался отрастить усы, но так и остался с русым пушком. В результате у меня пропало всякое желание его целовать – достаточно было представить эти жалкие волосенки на его губах.

– Да, я так считаю. Свадьба – это событие, – мой голос окреп, когда я повторила любимую «наживку» дедушки, на которую всегда велись клиенты. – А не пит-стоп.

– Но свадьба должна соответствовать характеру молодых, – возразил Дакс. – Некоторые желают сказать «да» в костюмах принцессы Леи и Хана Соло. И что с того? Разве самый счастливый день в жизни не должен пройти весело?

– А свадьба может быть веселой и классической? – спросила я.

– Если этого пожелают жених и невеста, – пожал плечами Дакс. – Я просто говорю о том, что мы работаем с различными клиентами и стараемся угодить их вкусу.

– Понятно.

Дакс сел и кивнул на место рядом с ним.

– Так зачем ты здесь, загадочная внучка Джима Нолана?

– Холли. Меня зовут Холли.

И в самом деле, почему я пришла сюда? Потому что меня попросил об этом дедушка. Я выполняю его просьбу. И этой правдой я могла поделиться со всеми, включая своих родных, если бы они увидели меня на стоянке и поинтересовались, что я там делала.

Но была и другая правда – сокровенная. И она была связана с тем, чего я не могла не заметить в Даксе. Например, как он дышит – глубоко, вкладывая в процесс дыхания особый смысл. Как будто воздух был даром.

Я подмечала все эти вещи, как подмечают такое у какого-нибудь знаменитого актера или члена музыкальной группы – короче, у человека, с которым ты даже не мечтаешь встретиться, но не прочь полюбоваться им на глянцевых страницах. Я знаю, кто такой Дакс и кто я, и полностью отдаю себе отчет в различиях между нами и разногласиях между нашими семьями.

Да, во мне играют гормоны, но у меня есть также понятия и принципы.

– У меня письмо для тебя, – я нащупала конверт в сумке.

«Зайти».

«Передать конверт».

«И…» Что надо сделать потом? Остаться и посмотреть, как Дакс его вскроет?

Дакс положил конверт на колени.

– Спасибо. И я рад, что ты зашла. Я хотел поговорить с тобой об этом еще на поминках. Но спектакль, который устроил тогда дед… Я знаю, ты не поверишь, но… он тоже расстроился из-за смерти твоего дедушки. Он тоже переживает, только по-своему.

Я фыркнула:

– Что, трудно быть злодеем без героя?

– Хм…

Ладно, я нахожусь на территории Виктора Крэнстона, сижу в этой мрачной, мерзкой комнате, отчего только сильнее ожесточилась. Уж не формальдегидом ли я здесь надышалась? Неужели у кого-то возникает желание пожениться в этом «Паранормальном раю»?

– Извини, – снова заговорила я. – Иногда мне кажется, что меня так запрограммировали при рождении – говорить всякое не подумав. Чисто механически. Я больше не буду укорять тебя твоими родственниками.

Дакс выдохнул:

– Никто из нас не будет. Это просто фамилия. Как розу ни зови – в ней аромат останется все тот же.[1]

– Что?

– Это Шекспир. Единственная строчка из «Ромео и Джульетты», которую я знаю. Пожалуй, не следовало тебе в этом признаваться, чтобы ты не считала меня умней, чем я есть.

Я не помнила ни одной строчки из Шекспира, чтобы выстрелить в ответ. И потому молчала, пока Дакс отрывал правый краешек конверта, стараясь не порвать лист бумаги, вложенный внутрь. Но вот он вытащил письмо и скосил взгляд на подпись внизу:

– Оно