Там, где тает лед - Ава Хилл

Скарлетт закрывает глаза и глубоко дышит. Я смотрю на Харви, она качает головой, разочарованная.

— Мне от тебя никогда не избавиться, — тихо говорит Скарлетт. — Ни при жизни, ни потом.

— Никогда, маленькая, — обещаю я. — Ты скрепила эту сделку в тот момент, когда сказала, что любишь меня.

Скарлетт открывает глаза и смотрит на меня. Под всей болью и злостью я все равно вижу проблески нашей любви. Может, это только воспоминания, а может — нет. Но если есть хоть малейшая возможность, я ею воспользуюсь.

— А ты говорил, что нам стоило оставаться в Вистлере, — произносит Роман у меня за спиной. — Мы бы пропустили чистое кино.

Скарлетт моргает, переводя взгляд на Романа и Лавинию.

— Не знала, что ты принимаешь гостей.

— Он никого не принимает, — говорит Роман. — Если честно, он скучнее меня. Живет на ферме среди пустоты.

Скарлетт едва улыбается, чуть оттаивая. Я бросаю на Романа предупреждающий взгляд. Смеяться и растапливать лед вокруг ее сердца должен я, а не он. Но, оглянувшись на них обоих, понимаю: она видит мужчину, который по уши влюблен, а значит, угрозы нет. Роман обнимает Лавинию за талию как нечто само собой разумеющееся, и по тому, как он смотрит на нее, ясно: для него нет никого дороже.

— Это ранчо, а не ферма, — поправляю я. — И я чертовски интересный.

Скарлетт издает звук, похожий на смешок. Я поворачиваюсь к ней.

— Нам можно поговорить наедине?

— Мы подождем на кухне, — говорит Харви и удаляется вглубь дома.

— Только не съешь все кексы, — бросает ей Скарлетт. — Я хочу оставить немного, чтобы Коннор ими подавился.

Харви прыскает, уходя вместе с Лавинией и Романом. Я беру Скарлетт за руку и веду в гостиную.

— Почему ты так хочешь, чтобы я подавился кексами, маленькая?

Скарлетт оглядывает гостиную, фотографии, развешанные дедом. Останавливается перед свадебным снимком моих родителей и смотрит на меня.

— Потому что ты рушишь свадьбу моей сестры, Конни.

Я пропускаю мимо ушей нелепое прозвище и делаю шаг к ней. Здесь нет ничего, чем она могла бы меня ранить, разве что ударить рамкой по голове, так что я чувствую себя в относительной безопасности.

— Что случилось? — Мягко касаюсь тыльной стороной пальцев ее скулы. Под моими пальцами кожа у нее теплая и нежная. На секунду она закрывает глаза и склоняет голову в мою ладонь.

Она раскрывается моментально, как цветок на солнце. Стоит ей убрать стены, которые она так усердно возводит, и она словно ангел.

Но глаза открываются, и они снова сверкают злостью.

— Даже не думай, что я тебя прощаю.

— И мысли такой нет.

— Я все равно надеюсь, что ты подавишься этими чертовыми кексами.

— Приступлю сразу после того, как ты расскажешь, что произошло.

Скарлетт вздыхает и, к моему огорчению, отходит от меня. Проходит вокруг, изучает каждую мелочь. Странно видеть ее здесь — в месте, куда я прежде не хотел ее пускать.

— Сегодня я заехала в Butter & Bloom, чтобы уточнить, что торт к свадьбе моей сестры доставят в назначенный день. — Она поворачивается ко мне, в глазах снова вспыхивает ярость. Складывает руки на груди. — Шейн сказал, что заказ таинственным образом исчез из системы, хотя я внесла залог и получила подтверждение.

— Шейн жив?

— Разумеется. Я не собираюсь нападать при свидетелях. Тем более, в комнате рядом была та, кто дергал за ниточки.

Джейн. Моя школьная бывшая. Когда я вернулся, Марион сразу сказала мне держаться подальше, иначе я подаю слишком многим слишком много ложной надежды, раз уж решил остаться.

— Я поговорю с ней.

Скарлетт угрюмо смотрит на меня:

— Мне не нужен торт от женщины, которая уверена, что влюблена в тебя. Еще отравит его. Это будет самое увлекательное событие в городе со времени твоего приезда.

Я приближаюсь, но она обходит диван, убегая.

— Ты ревнуешь, маленькая?

Скарлетт фыркает.

— Да пусть она тебя забирает. Ты мне нужен только до свадьбы моей сестры.

Я встаю так, чтобы преградить ей путь. Она оказывается у самого угла, прижатая к окну, свет делает ее глаза чистыми как стекло.

Наклонившись, я перекидываю прядь волос за ее плечо и провожу пальцами по шее. Пульс у нее под кожей подскакивает, зрачки расширяются. Она пахнет жасмином и теплым сандалом и этот аромат сводит меня с ума.

— Не надо мне врать, чертовка, — шепчу я. — Ты злишься, и по делу. Но между нами нет места лжи.

Если бы взгляд убивал, семья уже заказывала бы для меня участок на кладбище.

— Между нами ничего нет, Коннор.

— Сейчас, да, в этот миг, — соглашаюсь я и наклоняюсь ближе, почти касаясь ее носом.

— Никогда, — шипит она. — Что сделано, то сделано.

Но она сама тянется ко мне, глаза прикованы к моему рту. Черт, как же я хочу ее поцеловать. Тело будто голодает по ней. Ее тепло, ее запах, ее кожа — дурманят.

— Коннор… — выдыхает она.

Я касаюсь ее губ. Скарлетт издает приглушенный звук, ее ладони ложатся мне на грудь. Но вместо того, чтобы отпихнуть меня, она хватает меня за рубашку и тянет ближе. Ее губы чуть раскрываются, впуская меня, и теперь стону уже я.

Скарлетт выгибается, прижимается ко мне всем телом, пальцы вплетаются в мои волосы. Она на вкус такая же сладкая, как в памяти, редкое лакомство. Картинки последнего года с лишним стираются из головы, будто мозг сам не желает вспоминать время без нее.

— Нам нельзя, — шепчет Скарлетт на моих губах. — Я тебя не простила.

Но она продолжает. Ее рука скользит в задний карман моих джинсов, притягивая меня, ее бедра прижимаются к моей эрекции.

— И при этом ты такая ненасытная.

Ответом становится легкий укус в губу, без крови, но так, что я точно запомню.

Оттолкнув меня, она отходит на другую сторону комнаты и делает вдох, спиной ко мне.

— Скарлетт…

— Не играй со мной, Коннор, — ее голос жесткий. — Мне и так тяжело.

— Я не играю, блять, — рявкаю я.

Она разворачивается, волосы вспыхивают фиолетовым водопадом, губы припухшие от поцелуев.

— Не забудь поужинать кексами, — говорит она с фальшиво-сладкой улыбкой. О, мы, значит,