Хулиган. Его принцесса - Эла Герс

— Да, а что?

— Просто, со стороны кажется, что у тебя плохое настроение.

— Нет, у меня нормальное настроение.

— Нет, плохое. В хорошем настроении над котлетой так не издеваются. Если бы ее можно было убить, то ты бы это сделала.

Прежде чем я успела ответить, Уля внезапно вскрикнула и наклонилась, чтобы потереть голень, враждебно поглядывая при этом на Ксюшу.

Но лучше ведь было, что я проткнула вилкой котлету, а не кого-нибудь из них, верно? Значит, всё было не так уж и плохо.

— Это Леша? — услышала я вопрос Ульяны к Ксюше.

— Нет, — ответила Соколова, положив телефон обратно на стол. — Это папа.

— Я не понимаю твоего парня. Он как девушка в постоянном режиме ПМС.

— Может, хватит шутить про ПМС?

Тогда Уля повернулась ко мне.

— Что ты думаешь, Таня?

— О чем? — нехотя пробормотала я.

— О Леше.

Горечь подкатила к горлу. Я распознала ее признаки и попыталась подавить ее, ответив:

— Мне на него наплевать.

— Да ладно тебе, — проворчала Уля. — Скажи нам, что ты думаешь о его плохом настроении в последнее время.

Мой гнев стремительно нарастал, а горечь никак не давала себя подавить. Гнев, злоба, обида — всё смешалось в один гигантский снежный ком, на полной скорости разбившийся вдребезги вместе с моим самоконтролем.

Я с силой швырнула вилку на стол.

— Может, хватит о нем говорить?! — огрызнулась я. — Ты только и делаешь, что болтаешь о Леше, Леше, Леше! — я перевела взгляд на Ксюшу. — Просто порви с ним, если не можешь больше выносить его поганого настроения. Не понимаю, почему это так трудно сделать!

— Потому что я не хочу с ним расставаться, Таня, — тихо сказала она.

— Тогда перестань жаловаться! Ты знала, на что шла!

Ульяна положила руку мне на плечо и сказала:

— Вот что делает с людьми любовь, Таня.

— Любовь?! — я насмешливо хмыкнула, грубо скидывая ее руку. — К черту любовь! — обращаясь к Ксюше, я продолжила: — Разве ты не видишь, что он просто издевается над тобой? Может, он и не причиняет тебе физическую боль, но причиняет эмоциональную! Он играет с тобой, отдаляясь и держа тебя на расстоянии! Ему плевать на твои чувства! Потому что если бы ему не было наплевать, то он не заставлял бы тебя так волноваться! — кричала я, не обращая внимания на то, скольких студентов я привлекла. — Я же говорила тебе, что люди не меняются. Прежде чем измениться, они должны захотеть этого. А он не хочет меняться, Ксюша! Он не хочет, а ты дура, если надеешься, что он изменится!

На ее глаза навернулись слезы, но это меня не остановила. Я знала, что перегибала палку, и знала, что причиняла ей боль, номне тоже было больно и я была сыта по горло ее комплексом жертвы.

— Он просто заставляет тебя плясать под свою дудку. Заставляет тебя удовлетворять каждую его гребаную прихоть, — я отвела взгляд в сторону, потому что на мои глаза тоже навернулись слезы, которых я не желала показывать. — Почему мир каждого должен вращаться вокруг него? — сердито пробормотала я. — Почему он должен втягивать всех в свою дерьмовую жизнь?! Почему?!

Прежде чем я успела еще больше ранить Ксюшу, — а меня убивало осознание того, что я причинила ей боль, — я оттолкнулась от стола и пошла прочь, как можно дальше от нее.

— Таня! — крикнула мне вслед Ульяна. — Таня, подожди!

Я остановилась, не успев повернуть за угол безлюдного коридора, ведь все зеваки были сейчас собраны в кафетерии, когда Уля преградила мне путь.

— Уходи, Ульяна, — процедила я, невольно сжав руки в кулаки.

— Нет, — упрямо сказала она. — Нам нужно поговорить о твоем поведении.

Мои кулаки сжались еще сильнее, ногти впились в ладони.

Я молча обошла ее, но Ульяна уперто последовала за мной по пятам.

— Ты была так добра к Ксюше, — выпалила она, поднимаясь за мной по ступеням лестницы. — Ты стала относиться к ней как к настоящей подруге. Что изменилось?

— Ничего.

Тем временем я дошла до комнаты студенческого комитета и подумала, что Уля наконец отстанет от меня, ведь ей не нравился унылый кабинет и царящая в нем гнетущая атмосфера. Но мои надежды рухнули, когда она зашла вслед за мной и захлопнула за нами дверь.

— Я жду объяснений, — требовательно заявила она, по-детски топнув ногой.

Мы вдвоем были единственными людьми в кабинете. Не знаю, к счастью это или к сожалению.

— Очевидно, ты их не дождешься, — ледяным тоном ответила я.

— Хорошо, тогда говорить буду я, — заявила Уля, сложив руки на груди. — Я расскажу тебе то, что знаю.

— Ты ничего не знаешь, — прошипела я.

Она не отвела глаз, когда произнесла следующие слова:

— Я знаю о Даниле.

Моя голова дернулась назад.

— Я знаю о нем, Таня, — сказала она и ее лицо, и голос стали мягкими. — И всегда знала.

— Как? — прошептала я. — Откуда?

Она одарила меня дрожащей улыбкой.

— Это он сказал мне подружиться с тобой еще в школе. Он сказал, что ты мне поможешь.

Я уставилась на нее, потеряв дар речи и не в силах осознать, что она говорила.

— И тогда же Данил предупредил меня, чтобы я тебя не обижала, иначе бы мне пришлось иметь дело с ним. Он обещал уничтожить меня, если я как-то наврежу тебе. И, надо сказать, он был очень убедителен в своих словах.

— Почему ты сразу мне не сказала? — хрипло спросила я.

Уля пожала плечами.

— По той же причине, что и ты. Я думала, что он как-то обидел тебя, причинил тебе боль. Ты так злилась всякий раз, когда я упоминала его имя, что и я тоже начала испытывать к Громову неприязнь и злобу. Но потом твоя реакция изменилась, — Ульяна сделала шаг ко мне, выражение ее лица было серьезным и искренним. — Помнишь, как в прошлом году Милена и Сабина говорили о нем? Только я собиралась их заткнуть, как увидела твое лицо. Ты выглядела обиженной. И иногда, когда мы говорили о нем, ты выглядела грустной. Как будто ты скучала по нему. Тогда я поняла, что вас что-то связывает. Что между вами что-то есть…

— Ты должна была мне сказать.

— Мне не жаль.

Я уставилась на нее и по моей коже пробежал холодок.

— И я не слепая, Таня, — продолжила она. — Он не мог отвести от тебя глаз во время празднования дня рождения Ксюши. Когда ты не смотрела на него — смотрел он, а когда он не смотрел — смотрела ты.

Я