Хулиган. Его принцесса - Эла Герс

Но его рука обхватила мой подбородок и, против воли, повернула мое лицо обратно к себе.

— Таня, в чем дело? Что ты недоговариваешь мне?

Я покачала головой, чувствуя, как стремительно бледнела.

— Я знаю, что потерял привилегию узнавать все твои секреты с тех пор, как бросил тебя. Но неужели я не могу вернуть ее?

О Боже… Он не оставит эту тему просто так, как бы мне того ни хотелось.

Я смотрела на него, чувствуя жар, исходящий от его рук, которые еще совсем недавно дарили ласку, а теперь лишь ожоги.

— Ты можешь дать мне больше времени? — с мольбой в голосе спросила я.

— Просто скажи мне, — его лицо было суровым, глаза пылали гневом. — Как ты думаешь, я когда-нибудь снова заслужу эту привилегию?

Мое горло начало гореть.

— Я хочу этого, Данил. Но… но я, правда, еще не готова.

— Отлично. Когда будешь готова, я хочу узнать о твоей первой помолвке.

В груди всё оборвалось от его слов.

— Кто тебе это сказал?

Его глаза сузились, когда он пробежался ими по моему лицу.

— Твой брат в той встрече у ресторана сказал, что помолвка с Ильей у тебя не первая. Помолвка по расчету, — добавил он немаловажное замечание. — Это был Симонов, да? С ним ты была помолвлена?

Кровь окончательно отхлынула от моего лица.

— Я… я не хочу говорить о нем.

Он закрыл глаза и наклонил голову так, что его лоб оказался на моем.

— Пожалуйста, скажи, что он ничего тебе не сделал. Скажи, что он тебя никак не обидел, — попросил он срывающимся голосом. — Прошу тебя, скажи это.

Я изо всех сил старалась не заплакать.

Я не собиралась больше плакать из-за Роберта.

Ни теперь, когда он был бесповоротно в прошлом.

— У тебя всё? — через силу холодно спросила я. — Если да, то отпусти меня.

Глаза Данила распахнулись, голова отстранилась от моей, а лицо потемнело. Затем его взгляд опустился намои крепко сжатые в кулаки руки.

Он отпустил меня и отступил на шаг назад. Мне сразу же стало не хватать его тепла.

И тут же я снова пожалела о своем отношении к нему.

— Иди на обед, — пробормотал он, отводя взгляд. — Я позвоню тебе позже.

— Я буду занята, — я протиснулась мимо него к двери. Мне было больно это делать, но я должна была. — Увидимся завтра.

Данил горько усмехнулся и я оглянулась на него и его сердитое лицо.

— Жду не дождусь, когда твои чертовы дни подойдут к концу и ко мне наконец-то вернется вменяемая девушка!

POV Даня

Я был в совершенно дерьмовом настроении.

Таня сводила меня с ума.

В одно мгновение горячая и холодная в следующую же секунду.

В одно мгновение ласковая и жестокая в следующую же секунду.

В одно мгновение любящая и отталкивающая в следующую же секунду.

Вот какой была моя девушка.

И ее перепады настроения было отследить сложнее, чем перепады настроения Орлова. Тысячекратно, мать ее!

Я должен был привыкнуть к этому, раз уж привык к этому раньше, потому как с годами Таня в этом плане ничуть не изменилась. Но, возможно, время, проведенное вдали друг от нее, сделало меня чувствительным, ранимым и неуверенным в себе рядом с ней.

Мне не хватало уверенности в том, что я смогу удержать ее рядом с собой.

И я не был уверен, что она не бросит меня вновь, поэтому старался осторожно касаться деликатных тем.

Мне еще многое предстояло узнать о жизни Тани в те годы, когда я потерял ее. И я знал — что бы это ни было, это наложило отпечаток на нее и на ее поведение.

И я снова мельком увидел их, но в этот я уже был уверен в том, что разглядел….

Теперь я был уверен, что эти блеклые, едва заметные следы на ее ладонях остались от ее ногтей.

На прошлой неделе, когда она заснула после секса, я взял ее руку специально для того, что рассмотреть ее ладони. Я и раньше мельком видел их, но был не в том положении, чтобы расспрашивать о них, впрочем, как и сейчас.

Осторожно и медленно подняв ее руку, чтобы не нарушить чуткого сна свой спящей Принцессы, я рассмотрел внутреннюю сторону ее ладони.

У меня было всего пару секунд, чтобы получить подтверждение своих догадок, так как Таня всё же проснулась, будто во сне почувствовав, что я нагло вторгался в хранилище ее секретов.

Это были белые шрамы в форме ногтей.

И, увидев их, что-то колоссально изменилось в моем отношении к Тане.

Я знал, что означали эти шрамы и чем они являлись. Еще в школьные годы я досконально изучил тему самоповреждающего поведения или иными словами селфхарма, когда по той или иной психологической причине человек подсознательно или осознанно стремиться причинить себе вред, пытаясь тем самым добиться нужного для себя эффекта — отвлечься, заглушить внутреннюю пустоту, даже справиться с суицидальными мыслями.

В свое время я боялся застать за этим делом Лешу, который жил тогда лишь из-за слов матери, если это вообще можно было назвать жизнью.

Но я никак не ожидал этого от Тани, моей Принцессы, моей сильной девочки.

Когда, черт возьми, она начала это делать?

А главное, блять, почему?

Какая причина сподвигла Таню к этому дерьму?!

— Что с тобой? — спросил меня Череп, когда я присоединился к парням у черного хода.

Я не ответил, просто не знал, что конкретно должен был выбрать из всеобщего пиздеца.

— Ну? — поторопил Череп, подталкивая меня ногой.

Подняв на него глаза, я ответил:

— Месячные.

Даже Леха, который был погружен в свои мысли и выглядел вялым, повернул голову так быстро, что мне показалось, я услышал хруст позвонков. А Влад, сидевший по земле чуть поодаль от Орлова, чуть не выронил свой телефон из рук от услышанного.

— Ты сказал “месячные”? — нахмурился Влад, а затем со смешком спросил: — У тебя?

— Я не гермафродит, — мрачно ответил я, не разделяя юмора.

— Чего, блять? Герма… что? Или кто? — спросил Череп, хмуро глядя на меня.

— Гермафродит.

— Это что? Какая-то болезнь?

— Это значит, что у него есть только член, — нетерпеливо вставил Рябинин. — Дань, может, уже объяснишь?

Я сердито вздохнул.

— Я не хочу об этом говорить.

— Если ты говоришь, что не хочешь об этом говорить, значит, ты хочешь об этом поговорить, — в Рябинине вдруг проснулся недалекий философ.

— Нет, Влад. Если я сказал, что не хочу об этом говорить — значит, я, блять, не хочу об этом говорить. Точка.

— А-а-а, — протянул Череп и