Хулиган. Его принцесса - Эла Герс

Тогда Ульяна схватила меня за руку и встряхнула.

— Я знаю, что ты любишь его. И я знаю, что он любит тебя. Но не знаю, почему вы тогда не вместе?

Я не хотела ей лгать, но и не была готова рассказать ей всей правды об этом.

Поэтому я лишь сказала:

— Моя семья не хочет, чтобы мы были вместе. По их мнению — он не лучшая партия для меня.

— Хоть раз, Таня. Хоть раз! Перестань бояться своих родителей и делай то, что хочешь, — призывала она. — Ты думаешь, я слабая, раз позволила тем девчонкам издеваться надо мной в школе? Нет, Таня, я сильная. Сильнее, чем ты думаешь. Я отстаивала себя и то, во что верила. Я не сдавалась. Даже если я была несчастна, я не сдавалась. Я нашла способ выжить. Но то, что делаешь ты, — это не выживание, Таня. Это даже не жизнь! Перестань жить в страхе перед семейным неодобрением, потому что мне становится больно видеть тебя такой жалкой! — закончила она почти криком.

— Так ты считаешь меня жалкой?

Она затаила дыхание, но ничего не ответила.

— Что ты знаешь, Ульяна? — я грустно улыбнулась ей. — Что ты знаешь о такой жизни? Что ты знаешь о моей жизни? Что ты знаешь о такой семье, как у меня? Тебя любят. Почитают. Обожают! Ты можешь делать всё, что хочешь, и тебя всегда поддержат. Что ты знаешь о том, как быть мной?

И тут она прошептала:

— Я знаю, что ты сильнее, чем тебе кажется, Таня.

— Неужели ты не понимаешь? — процедила я в ответ срывающимся от подступающих слез голосом. — Это просто шоу. Всё, что видишь ты и все остальные, — это просто гребаное шоу. Первый урок, который я усвоила, когда была еще ребенком, — это то, что нужно быть актрисой, нужно выбрать роль, которую ты собираешься играть до конца жизни, и играть ее, чтобы выжить в этой семье. Я не сильная. Я просто выбрала роль, и это то… что ты видишь. Это. Просто. Моя. Роль.

— Господи, Таня… — прошептала Уля со слезами на глазах. — Что они с тобой сделали?

Я не ответила. Я сосредоточилась на том, чтобы разжать кулаки, потому что, хотя боль и успокоила бы меня и не позволила бы мне сейчас сломаться, я не хотела шрамов.

Я не хотел новых шрамов.

Я не хотела быть слабой.

Я должна была перестать быть слабой.

Ульяна сорвалась первой, зарыдав в голос.

Она стиснула меня в своих объятьях и прошептала мне на ухо:

— Что бы ни случилось, Таня, я всегда буду твоей лучшей подругой. Поэтому прошу тебя… Даже если я буду бесполезна, пожалуйста, рассчитывай на меня.

— Я знаю, Уля. Я знаю, — прошептала я, крепко обнимая ее.

— И прости, что надавила на тебя. Завтра твой день рождения. Хотя бы по этой причине, нужно было отстрочить этот разговор. Я, наверное, плохая лучшая подруга.

— Нет. Тот факт, что ты всё это мне сказала, говорит о том, что я тебе небезразлична. А значит, что ты хорошая подруга. И значит, что ты меня не потеряешь.

Она усмехнулась сквозь град слез.

— Но этого недостаточно. Я боюсь, что этого будет недостаточно.

Я чуть отстранилась и посмотрела на нее.

— Уля, ты не потеряешь меня, — заверила подругу.

Она уставилась на меня на мгновение. Потом кивнула.

Но не было похоже, что она мне поверила…

POV Даня

День рождения Тани, как я узнал, каждый год проходило тихо.

Она призналась мне, что никогда не любила устраивать вечеринки, с тех пор как ей исполнилось двенадцать.

Я даже не успел в очередной раз извиниться перед ней за то что сделал, как Таня тут же заявила, что ее всё устраивало. Она никогда не любила вечеринки по случаю своего дня рождения, считая, что родители таким образом просто показывали ее или Глеба родственникам и деловым партнерам, как свои выгодные вложения.

Она предпочитала тихий семейный ужин пышному холодному празднованию, потому что только так этот день казался ей особенным.

Даже ее мать и старший брат были внимательны к ней в день ее рождения. Они позволяли ей провести свой день без единого унизительного замечания. И это был для нее лучший подарок, который они могли ей преподнести…

Меня доводили ее рассказы о семье. Потому что в них редко можно было услышать что-то хорошее. В основном Таня рассказывала о том, как они дерьмово к ней относились и не ценили ее.

В этом году их семейный круг уменьшился на одного человека. Глеб смог прилететь из Японии, а вот мать не смогла сделать того же, в силу своего печального состояния.

Они устроили семейный ужин — Таня, Глеб и их отец. Судя по сообщениям Тани, Глеб сегодня вел себя довольно хорошо, а отец, как всегда, трепетно относился к ней. В целом, ужин ее порадовал.

А теперь была моя очередь поздравлять ее.

После той ссоры накануне ее дня рождения в вечер того же дня последовало наше примирение. Я позвонил ей первым, но не успел ничего сказать, как она уже извинилась передо мной. И хотя я так хотел увидеть ее в тот момент, быть рядом с Принцессой, когда часы пробьют полночь, и первым поздравить ее, я не смог, потому что мне позвонила Ксюша.

Сейчас же я лежал на ее кровати, оглядывая чистую комнату и всё еще думая о ней.

Я старался думать только о ней, потому что не хотел думать ни о чем, кроме нее.

Если бы мои мысли переключились с нее, то это бы плохо кончилось…

Прижав ладони к глазам, я прерывисто выдохнул.

Я должен был держать себя в руках.

Я не мог сейчас всё испортить.

Только не сегодня…

Я вынырнул из своих мучительных раздумий и сел на кровати, когда дверь в комнату распахнулась. Таня вошла в поглощенную тьмой комнату, свет снаружи отбрасывал на нее сияние, делая ее подобием ангела в моих глазах.

Она была прекрасна в этом белом платье, с черными локонами, спадающими по плечам, и горящим на щеках румянцем счастья.

Это счастье ничуть не померкло, когда она заметила меня. Более того, оно только усилилось. Она быстро закрыла за собой дверь и не стала включать свет — луна за открытыми окнами давала достаточно света, чтобы мы могли отчетливо видеть друг друга.

— Я боялась, что ты не придешь, — сказала она, ни на сантиметр не сдвинувшись от двери. — Я не видела тебя