Теория гибрида - Пенн Кэссиди

означало, что он также не мог видеть слез, которые я изо всех сил старалась сдержать внутри. Этот простой жест — объятия, когда никто его к этому не принуждал, — значил для меня больше, чем он предполагал. Он и не подозревал, что меня никогда так не обнимали. Никогда. Никто. Осознание этого грозило сломать меня снова. Одиночество было слишком хорошо знакомым мне чувством.

Мир вокруг нас потемнел. Теперь я позволила своим глазам полностью закрыться, слушая, как Август вздыхает от полного удовлетворения, и ощущая его мягкое мурлыканье у себя на груди. Но как раз перед тем, как меня снова сморил сон, мне показалось, что я услышала, как он прошептал: — Черт возьми, мне кажется, я люблю тебя.

Глава 4

Атлас

Уставившись в потолок моей позаимствованной спальни, я не мог отвлечься от мыслей о том, что происходило дальше по коридору. Я был более чем в пяти спальнях от нее, но слышал каждый тихий стон и хныканье, слетавшие с губ Сиренити.

Я знал, что Август вернулся туда, но не винил этого большого парня. Мы все могли сказать, что его волк беспокоился за свою пару, поэтому были довольны тем, что дали ему это время с ней. Я просто надеялся, что он не зайдет слишком далеко и не поторопится. Прямо сейчас она была не в том состоянии, чтобы делать что-то подобное.

Секс между ними никогда не мог быть просто сексом. Это всегда означало что-то большее, а Сиренити еще не совсем была в здравом уме. Я просто надеюсь, что Август достаточно силен, чтобы устоять перед искушением.

Меррик и Бастиан были у Кристофа, пытаясь помочь ему с тестированием. Шон был беспокойным и диким, а это означало, что должно было быть по крайней мере двое мужчин, которые удерживали бы его, пока его проверяли. Они не пытались причинить ему вред, но для того, чтобы спасти его жизнь, им нужно было знать, что происходит у него внутри. Я был просто рад, что не был тем, кто застрял на этой работе. Кроме того, Бастиан был подходящей кандидатурой для этого.

Мало кто знал, но у него был довольно обширный опыт в генетике и медицине, хотя почти уверен, что срок действия большинства его докторских степеней к настоящему времени давно истек. Он проработал в правительстве более сорока лет и около двадцати возглавлял черный рынок — под надзором правительства.

Я вздохнул, закинув руки за голову, и откинулся на спинку кровати. Покидать ее спальню было тяжелее, чем должно было быть. Всю последнюю неделю мы впятером по очереди сидели с ней, следя за тем, чтобы она не ушиблась каждый раз, когда переворачивалась. Мне все еще было трудно осознать это.

Гребаный гибрид… Что, черт возьми, мы должны были делать с гребаным гибридом? За столетия, проведенные на этой планете, я никогда не слышал о таком существе. Даже слухов. Сама мысль об этом была смехотворна, поскольку наши гены просто не работали таким образом. Я надеялся, что Кристоф и Бастиан смогут пролить на это какой-то свет до того, как послы из Сол-Сити явятся, чтобы встретиться с ней во плоти.

Мне позвонили несколько часов назад, и Бастиан тоже получил весточку от своего клана. Слухи быстро распространялись посреди хаоса, и, очевидно, некоторые из наших собратьев-дарклингов не знали, как держать рот на замке. Я не знал, кто был стукачом, но кто-то выпустил кота из мешка.

Аллистер Хоторн, патриарх чернокнижников Сол-Сити, захотел лично увидеть этот новый гибрид. Я многого не знал об Аллистере, но, говорят, он был суровым человеком, который ни от кого не терпел дерьма. Он был милитаристским лидером, в свое время командующим несколькими армиями. Он продвигался по служебной лестнице в сообществе ведьм, пока в конце концов не перешел в политику, но, похоже, так и не избавился от этого менталитета.

Тем не менее, у него была репутация честного человека, точно так же, как действовала Эстель. Это была еще одна проблема, с которой мы столкнулись. Матрона Найтингейл пропала, и у Аллистера было много собственных подозрений на этот счет.

В посольствах сейчас был гребаный бардак, и в Ноктюрне, и в Найтингейл. После того, что случилось с посольством людей, все были на взводе. Многие ведьмы полностью переехали в другое здание, не желая попасть под следующий удар. Мои вампиры немного колебались перед отъездом, поскольку мы уже потеряли главный дом Ковена. Это было достаточно сложно и без потери нашего убежища.

Я отправил нескольких своих вампиров в Сол-Сити, чтобы они остались с другим ковеном, с которым мы были в союзе несколько столетий. Они принимали их без лишних вопросов — в основном тех, кто не был создан для драки, особенно дампиров. Было несправедливо ожидать, что они будут рисковать своими жизнями, когда они не были экипированы для противостояния этой неизвестной угрозе. На дампиров охотились, и я отказывался рисковать кем-либо из них еще.

С каких это пор у меня проснулась гребаная совесть, задумался я?

Честно говоря, это было, вероятно, примерно в то время, когда Локсли пропала. Даже спустя столько лет она все еще была мне как младшая сестра. Я практически вырастил ее. Моя грудь болезненно сжалась при мысли о том, что могло с ней случиться. А потом пришла тошнотворная мысль о том, что я оставил ее в посольстве умирать во время взрыва.

Я сделал выбор в те короткие мгновения, когда мы бежали по коридорам. Тогда я этого не осознавал, но теперь точно понял. Я выбрал Сиренити, а не Локсли, и не был уверен, что смогу когда-нибудь смириться с этим. Сожалел ли я об этом? Нет, честно говоря. Я без сомнения знал, что сжег бы дотла весь город и всех в нем ради этой женщины, но чувствовал ли себя виноватым? Черт возьми, да, так и было.

Но я не собирался сдаваться и бросать Локс на произвол судьбы. У меня просто было это чувство, ноющее, внутреннее, что она была где-то там, ожидая, что я найду ее, и я это сделаю.

Встав с кровати, я направился в ванную комнату, где из-под двери валил пар. Когда я вошел и закрыл за собой дверь, в душе уже текла вода, эффективно заглушая звуки, издаваемые Сиренити. Иногда я проклинал дары, которые давало то, что ты вампир, потому что больше ничего не было секретом. Прямо сейчас мой член был тверд, как гребаный стальной прут, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не