Теория гибрида - Пенн Кэссиди

— Я не пахну дерьмом. — Я понюхала себя для пущей убедительности. От меня пахло…Августом. Как сосна, дождь и мята с небольшим привкусом костра.

— Нет, но это заставило тебя остановиться, не так ли? — Положив руки мне на плечи, он повел меня в ванную. — Давай, присаживайся сюда. — Решительно направляя, Меррик усадил меня на туалетный столик. — Как я уже сказал, я здесь не просто так, а чтобы накормить тебя, прежде чем ты упадешь в обморок. Затем ты сможешь принять столь необходимый душ и одеться. Мы можем разыскать твоего приятеля, я знаю, что он хотел бы быть там с тобой.

Я посмотрела на Меррика.

— Это… предусмотрительно с твоей стороны.

— Да, да, я не полная задница. До тех пор, пока ты не забудешь, кто из нас самый милый. А теперь заткни свои прелестные губки и пей. — Он грубо ткнул меня запястьем в лицо, и я инстинктивно поймала его за руку.

— Э-э… — Я моргнула, увидев вену, которая пульсировала у него под кожей.

— Только не говори мне, что ты стесняешься, lass (ирл. девочка). Я думал, у нас теперь все в порядке.

Я сухо посмотрела на него и в зеркале туалетного столика увидела, как Бастиан качает головой, присаживаясь на край моей кровати.

— Сколько мне следует принять? — Нерешительно спросила я.

— Столько, сколько тебе нужно. Я большой мальчик, справлюсь.

Он действительно был большим мальчиком. Иногда я забывала, какой он большой. Меррик, возможно, и был самым милым из всей компании, но, глядя на него, так не подумаешь. С его длинными волнистыми бронзовыми волосами и бородой, черными татуировками и сильным акцентом он мог быть пугающим. Он действительно казался пришельцем из совершенно другого времени — времени, когда мужчины были более жесткими.

Я вонзила клыки в его запястье, позволяя его густой крови наполнить мой рот. Он застонал, пока я питалась, позволив своим зеленым глазам закрыться, и откинула голову назад. И снова я проклинала эту жажду крови. Даже после того, что я делала прошлой ночью с Августом, я снова заводилась, жаждая ощутить сильного мужчину между своих бедер. Все, что я могла представить, выпивая его, — это то, что я была зажата между ним и чернокнижником на моей кровати.

Однако под похотью я также чувствовала силу. Мои мышцы ожили, а разум стал острее. Как и в прошлый раз с Августом, я почувствовала чье-то присутствие на задворках моего сознания. Это было самое странное ощущение, и оно было похоже на… хождение взад-вперед.

Я не могла солгать и сказать, что насытилась, но в конце концов мне удалось отстраниться, отпустив его запястье. Я зализала раны от укусов, чтобы залечить их, прежде чем вернуть Меррику руку. Он улыбнулся в блаженном удовлетворении, потирая запястье.

— Так лучше? — спросил Бастиан после паузы, пока я вытирала рот тыльной стороной ладони.

Я встретилась с его фиолетовым взглядом в зеркале.

— Намного.

Он облизнул губы, когда мы посмотрели друг другу в глаза. Он был таким спокойным, но под этой внешностью скрывалась дикая сторона. Я видела это той ночью в домике на дереве, когда позволила им трахнуть меня вместе. Я знала, что ему нравилось смотреть, и мне нравилось, когда он смотрел.

— Ладно, красотка, пора идти, — сказал Меррик. Он поднял меня со стула и подтолкнул в сторону ванной. — У тебя есть десять минут, не заставляй меня идти туда с тобой.

Игриво оттолкнув его, я повернулась спиной к двум мужчинам и закрылась в ванной. На столешнице уже была куча одежды. Что-то внутри меня немного потеплело, когда я задалась вопросом, кто из них был таким заботливым. Вероятно, Бастиан. Я приняла душ и оделась так быстро, как только могла, быстро выполняя все движения с одной-единственной целью — наконец-то увидеть Шона во плоти.

Мое предвкушение было странной смесью возбуждения и страха. Внутри меня боролось так много противоречивых эмоций. Прежде всего, я была в приподнятом настроении. Вне себя от восторга. Каждую ночь после попытки покушения я представляла, каково это — увидеть, как Шон еще раз войдет в дверь.

Было интересно, как изменится ваша точка зрения после потери человека, который был неотъемлемой частью вашей жизни. Когда внезапно осознаешь, что этот человек просто оказался не там, где должен был быть, мозг все еще не совсем понимает это. Это казалось нереальным. Сразу начинаешь понимать, насколько драгоценными были дни, часы, минуты и секунды. Какими мимолетными они были, и как невозможно было за них ухватиться. Как бессмысленно было мечтать о том, чтобы повернуть время вспять, потому что ты ничего не смог сделать, кроме как идти вперед.

Вот что я чувствовала по поводу того, что случилось с Шоном. Я прокручивала дни, часы, минуты и секунды, как зловещую карусель. Воспоминания о нашей слишком короткой совместной жизни и о тех временах, когда мы были единственными, кто помогал друг другу. О тех временах, когда я смотрела на него из-за трибуны Райана, чувствуя себя беспомощной и одинокой. Шон был бы прямо там, закатывая глаза в спину своего отца или сжимая мои пальцы, чтобы дать мне понять, что мы были в этом заодно.

Мысль о том, что я могла также себя вести, казалась сном, от которого я, вероятно, проснусь в любой момент. Или кошмаром, что больше похоже на это. Но это был кошмар, в котором я бы с радостью томилась столько, сколько смогу продержаться, потому что если бы это был Ад, то я, возможно, предпочла бы сгореть.

В доме стаи было тихо, когда я спустилась вниз. Было странно свободно разгуливать по дому после того, как столько времени провела в магических наручниках. Конечно, я была в сознании всего около двенадцати часов, но все же. Ребята оставили меня искать свой собственный путь вниз, и, честно говоря, этим они дали немного пространства, чтобы собраться с мыслями.

Я понятия не имею, какой была в своем диком состоянии. И снова, я едва могла уложить в голове мысль о превращении в какого-то гибридного монстра-вампира-оборотня. В своей голове я представила пускающее слюни существо, стоящее на двух задних лапах. Представила серый пятнистый мех и горящие глаза в темноте, как в одном из старых фильмов ужасов, снятых в начале двадцать первого века, еще до того, как миру были явлены дарклинги. Думаю, их называют оборотнями.

Боже, я надеялась, что выглядела не так. Я и так уже была уродом — человеческой девушкой,