Где сокрыта библиотека - Изабель Ибаньез

надевая маску, которую носил перед всеми. Беспечный пройдоха, у которого под рукой всегда была фляжка; очаровательный повеса, который умел убеждать одной улыбкой. Эта версия Уита была мне знакома, но я скучала по той, что обнаружила в темноте. Тот Уит прижимал меня к себе, а его слова утратили свой резкий, циничный характер.

Мы подошли к темно-зеленой двери, украшенной резьбой в форме завитков и спиралей, но прежде, чем я успела постучать, Уит сцепил свой мизинец с моим и на мгновение задержал наши руки в таком положении. И хотя он касался меня только одним пальцем, я чувствовала связь с ним. Мы были вместе.

Уит отпустил меня и открыл дверь, заходя первым. Нас встретила захламленная гостиная. На журнальном столике были разбросаны старые газеты, поверх которых стояло несколько подносов с остатками еды: лаваш с хумусом, тарелки с фасолью, тушеной в томатном соусе. Пустые кофейные чашки встречались почти на каждой поверхности.

В комнате пахло спертым воздухом и мужским потом. Я сморщилась. Я пыталась следить за порядком, но дядя Рикардо рычал на любые попытки вмешательства. Он разрешал мне посидеть с ним несколько минут, после чего заставлял выйти из комнаты и начать собирать вещи.

Уит постучал в дверь спальни, и последовавшее после этого ворчание дяди заставило меня нервничать. У меня перехватило дыхание, и Уит, должно быть, понял это, потому что оттащил меня от закрытой двери.

— Я могу рассказать ему обо всем сам, — прошептал он. — Тебе не обязательно быть здесь.

— Мы одна команда, — ответила я.

— Я справлюсь с этим.

— Я знаю, — сказала я, вставая на носочки, чтобы оставить нежный поцелуй на его щеке. — Но ты не должен.

Он взял меня за руку.

— Тогда вместе.

Уит открыл дверь спальни и шагнул внутрь. Если в гостиной царил беспорядок, то состояние спальни и вовсе оставляло желать лучшего. Всюду была разбросана одежда, ботинки валялись у окна, а кровать заваливали десятки книг. На подоконнике стояло несколько пустых кружек, а на тумбочке — тарелка с недоеденным тостом. Я скривилась и сделала мысленную пометку привести все в порядок.

— О, отлично. Ты оставила свои билеты на столе. Они в конверте вон там. Ты уже собралась? — спросил дядя, сосредоточенно разглядывая стопку бумаг на своих коленях.

Он не брился уже несколько дней, что придавало ему вид угрюмого медведя гризли. На нем была пижама в полоску, поношенная, с потрепанными манжетами. Она была похожа на ту, что могла бы подарить ему моя мать. Ей нравилось заботиться о нем, потому что сам он никогда бы этого не сделал. При мысли о ней ярость поднималась во мне, как клубящаяся песчаная буря. Я не могла думать о ней, не вспоминая Эльвиру.

Я выкинула Лурдес из головы.

Уит открыл было рот, но я его опередила.

— Я уже говорила, что остаюсь в Египте.

— И я тоже уже неоднократно говорил, — начал дядя, поднимая взгляд, чтобы встретиться с моим. Он отбросил кипу бумаг в сторону, отчего листы разлетелись в разные стороны, а некоторые упали с кровати. — Я твой опекун и ты будешь делать, как я скажу. И я бы предпочел больше не отправлять гробы в Аргентину. — Он открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но замер. Его внимание привлекли наши переплетенные пальцы. Все краски покинули его, сделав совершенно белым. Его лицо исказила изумленная ярость. — Уитфорд.

— У нас есть новости, — сказал Уит, и на этот раз он не улыбался и не лукавил. Он выглядел серьезным, как человек, идущий по кладбищу — важный и почтительный.

— Отойди от нее.

Уит крепче сжал мою руку. Мой дядя заметил это движение и, откинув одеяло, тяжело встал на ковер. Он замер, слегка покачиваясь, но затем, спотыкаясь, обошёл кровать.

— Нет, не надо… — воскликнула я.

Уит заслонил меня собой, когда дядя завел кулак. Уит не пытался избежать удара, и я услышала громкий шлепок, когда мой дядя ударил моего мужа по лицу. Уит пошатнулся, и мне понадобились обе руки, чтобы удержать его в вертикальном положении.

— Что ты натворил? — прогремел голос Рикардо. — Ты обещал мне, что не посмеешь…

— Он и мне дал обещание, — сказала я.

— Инез, — предупреждающе произнес Уит, вытирая с губ кровь. — Не сейчас…

Ореховые глаза Рикардо расширились.

— Carajo,10— произнес он в тот момент, когда я прокричала:

— Мы поженились!

Слова прогремели, как пушечный залп, взорвавшийся подле нас. Я была поражена, что стены не задрожали, а полы не пошли трещинами.

— Нет, — сказал Рикардо, падая на кровать. — Нет.

Гнев накатывал на него мощными волнами. Он снова вскочил на ноги, замахиваясь, но Уит отступил в сторону и, воспользовавшись моментом, схватил моего дядю и развернул, отталкивая от нас.

— Дело сделано, — сказал Уит.

— Нет, — прошипел дядя Рикардо. — Я аннулирую этот брак.

— Слишком поздно, — не без радости произнесла я. — Я опорочена.

— Инез, — застонал Уит. — Твою мать.

Дядя Рикардо обернулся, его глаза были безумными.

— Ты лжешь! Это очередной твой трюк! — он направился ко мне, вытянув руки, словно хотел меня задушить.

Но Уит встал между нами.

— Ты можешь кричать на меня, — тихо сказал он. — Ты можешь быть разочарован, чувствовать себя преданным. Но ты не должен повышать голос на мою жену. Если ты хочешь с кем-то ругаться, то ругайся со мной, Рикардо.

— Я пошлю за доктором, — сказал он, ткнув указательным пальцем в мою сторону. — Смотри, я этого не хочу! Ты блефуешь.

— Сделай это, — сказала я, вздернув подбородок. — Но тебе не понравится результат.

Дядя стоял, как громом пораженный. Постепенно сердитое недоумение на его лице сменилось полным отчаянием. Я инстинктивно догадалась, что он вспоминает каждый случай, когда я заставляла его проходить через Ад с тех пор, как приехала в Египет.

Можно было насчитать пару эпизодов.

— Боже мой, — произнес дядя Рикардо. — Dios.

Он упал обратно на кровать, его плечи тряслись. Когда он снова заговорил, его голос был ровным и лишенным каких-либо эмоций.

— Я аннулирую брак.

— Я могу быть беременна, — сказала я, на этот раз менее радостно.

Кровь отхлынула от лица Уита.

— Боже правый, Инез.

Мой дядя сжал переносицу, явно пытаясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания. Я не ожидала, что новости так ранят его. Я ждала его ярости, но не столь сильного беспокойства. В гневе я решила, что все дело в контроле. Но я ошибалась. Дядя заботится о моем благополучии и искренне не хотел, чтобы я пострадала. Будь то из-за махинаций моей матери или Уита.

Уит бросил на меня недовольный взгляд.

— Тебе не знакомо чувство такта?

— Он не понимает такт, —