Хозяйка медовых угодий - Ри Даль

в багровые тона. Я взяла кирку и снова направилась в лес. Быстро нашла нашу недокопанную траншею. Она выглядела жалко — узкая, неровная, с кучей земли и корней по краям. Но я знала, что каждый сантиметр приближает нас к заветной цели, и этой цели я непременно добьюсь.

Глава 17.

Я решительно вонзила кирку в землю. А затем ещё, и ещё, и ещё, и ещё…

Лес вокруг темнел с пугающей быстротой, тени деревьев сливались в сплошную черноту, а слабый свет угасающего дня едва пробивался сквозь кроны. Холодный воздух кусал кожу, но пот, стекающий по вискам, говорил о том, как сильно я вымоталась. Я упрямо продолжала работать, игнорируя усталость, что сковывала мышцы, и темноту, что подкрадывалась всё ближе.

«Ещё немного, — упрямо твердила себе. — Ещё пара метров — и можно возвращаться к Лине. Хижина недалеко, доберусь как-нибудь.»

Траншея продвигалась, но, кажется, ещё медленнее, чем прежде. Или так просто казалось из-за темноты. Кирка цеплялась за корни, как за живые вены земли, и каждый раз, выдергивая её, я чувствовала, как силы уходят. Но мысль о маленькой, спящей в хижине, заставляла меня продолжать. Я не подведу её, я тут костьми лягу, если понадобится, но сделаю то, что должно.

Солнце давно скрылось за горизонтом, и лес погрузился в сумрак. Я почти ничего не видела — только смутные очертания деревьев и тёмную полосу траншеи под ногами. Глаза щипало от пота, руки дрожали, а спина ныла нещадно. Я остановилась, тяжело дыша, воткнула кирку в землю и опёрлась на неё, чтобы не упасть. Пора заканчивать. Ещё один удар — и домой.

Подняла кирку, вдохнула поглубже, замахнулась и… замерла.

Где-то в темноте хрустнула ветка. Звук был резким, отчётливым, не похожим на шорох ветра или падение шишки. Сердце ухнуло в пятки, и я вцепилась в рукоять кирки, прислушиваясь.

Тишина. Только далёкое карканье вороны да слабое журчание ручья.

Может, показалось?..

Я выдохнула, пытаясь успокоиться, однако волосы на затылке как-то предупредительно встали дыбом.

И тут снова — хруст, ближе, тяжелее.

Что-то большое двигалось в кустах, ломая ветки. Низкое, хриплое фырканье разорвало тишину. Я попятилась, вглядываясь в темноту, но увидела только тени, танцующие между деревьями.

Запах — резкий, звериный, с примесью мокрой шерсти — ударил в нос. Кабан. Дикий кабан... Тяжёлый, мощный, с клыками, которые могли вспороть меня одним движением.

Я сжала кирку, ещё дальше отступая назад, пока не упёрлась спиной в ствол сосны. Дерево никак не могло меня защитить — я была не в силах взобраться на него, а убегать от дикого кабана — совершенно бесполезное занятие.

Фырканье стало громче, и наконец я отчётливо разглядела его — тёмный силуэт, с массивной головой и торчащими ушами, двигался прямо на меня. Глаза зверя блестели в темноте, словно раскалённые угли, и я почувствовала, как наливает ноги свинцом.

— Уходи! — крикнула я, замахнувшись киркой, но голос сорвался, дрожащий и слабый.

Кабан фыркнул, ударил копытом о землю, и я поняла, что он не уйдёт. Был ли он голоден, зол или напуган — неважно. Я была для него угрозой, и он собирался атаковать.

Кабан рванулся вперёд, и я, не раздумывая, ударила его киркой. Удар пришёлся по спине зверя, но железо лишь скользнуло по жёсткой щетине, не причинив значительного вреда. Кабан взвизгнул, больше от ярости, чем от боли, и бросился снова. Я уклонилась, споткнувшись о корень, и упала на колени, выронив кирку. Она звякнула, ударившись о камень, и отлетела в сторону, исчезнув в темноте. Мой единственный шанс на спасение был утерян...

Глава 18.

Я вскочила на ноги, сердце колотилось бешено. Кабан развернулся, его клыки блеснули в слабом свете луны, пробивавшемся сквозь кроны. Я метнулась в сторону, пытаясь пробраться к ручью, где было больше пространства, но лес был против меня — корни цеплялись за ноги, ветки хлестали по лицу. Я бежала, задыхаясь, слыша, как кабан ломится следом, его копыта молотили землю.

Влетела в небольшую прогалину. Повернулась, ища хоть что-то, чем можно отбиться. Палка, камень — всё, что угодно. Но вокруг была только грязь и мох.

Кабан выскочил из кустов, его морда была перекошена, глаза горели яростью. Я схватила горсть земли и швырнула в него, надеясь отвлечь, но это только разозлило зверя. Он ринулся на меня, и я бросилась в сторону, но нога подвернулась на скользком камне.

Боль пронзила лодыжку, я вскрикнула и рухнула на землю, прямо у ручья. Кабан был в двух шагах, его дыхание обжигало, и я поняла, что это конец. Я зажмурилась, прижавшись к земле, ожидая смертельного удара.

Но вместо клыков раздался резкий свист, а затем глухой удар и визг кабана.

Я открыла глаза, но в темноте видела лишь силуэт. Кто-то высокий и широкоплечий метнулся между мной и зверем. Сталь блеснула, и кабан взревел, отступая. Я слышала хрип, треск веток, звуки борьбы. Фигура человека двигалась быстро, уверенно, и я уловила отблеск ножа в его руке. Ещё один удар, и кабан, визжа, рухнул на бок, дёргая ногами. А затем всё стихло, только тяжёлое дыхание незнакомца нарушало тишину.

Не в силах пошевелиться, я так и лежала на земле. Сердце колотилось, а лодыжка пульсировала болью. Фигура повернулась ко мне, и я разглядела знакомые черты — резкие скулы, тёмные глаза, шрам на шее. Ксавье.

— Цела? — прозвучал его мощный голос.

Лесничий присел рядом со мной, вытирая нож о рукав куртки. Кровь на лезвии блестела в лунном свете.

Я молча кивнула, но слова застряли в горле. Он спас меня. Но как оказался здесь?

Попыталась встать, и тут лодыжку прострелило болью, и я поморщилась, схватившись за ногу.

— Не двигайся, — сказал Ксавье, его рука легла мне на плечо, твёрдая, но удивительно осторожная. — Дай посмотрю.

— Я в порядке, — выдавила с трудом. — Немного отдышусь и… встану.

Он не ответил, ощупал мою лодыжку быстрыми, уверенными движениями. Я вздрогнула от его прикосновения — не от боли, а от того, как тепло его пальцев контрастировало с холодом ночи. Ксавье нахмурился.

— Не сломана, но похоже на вывих, — заключил он и, не говоря больше ни слова, наклонился, подхватил меня на руки и совершенно спокойно поднялся во весь рост, будто я весила не больше пушинки.

— Эй, постой! — запротестовала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. —