Соблазненные смертью - Марго Харт

С минуту я буравил друга тяжелым взглядом, выжидая, что он раскроет личность автора фотографий, но тот даже не собирался выдавать информацию.

– Мануэль…

– Даже не пытайся угрожать мне, Бланко, – равнодушно прервал меня Кастильо. – Ты влип конкретно, просто признай это.

Проблемы с признанием у меня касались только одного – я отвлекся. Начал волочиться за девушкой, которая меня хотела и презирала одновременно. Чего же я этим добился? Верно, прицела со стороны всех самых влиятельных в мире криминала ублюдков, на которых работал или с которыми когда-то пересекался. Я поступил как настоящий прыщавый подросток во время полового созревания, зная о последствиях. Но мне в действительности не хватало этого неизъяснимого желания потерять голову.

И вот я ее потерял. Стоило ли оно того?

– Мой тебе совет, дружище, – грубо похлопал меня по плечу Мануэль, словно пытаясь этим жестом пробудить холодный рассудок, некогда заправлявший моим сознанием. – Приди в себя. Если не можешь отлепить себя от девчонки Веласкес, то хотя бы напомни остальным, кто ты такой. А то смотреть тошно.

Когда Кастильо ушел, я устало свалился на диван, облокотившись о спинку, обтянутую темно-зеленой материей, и прикрыл глаза. Голову нещадно начало сдавливать от боли, казалось, надувшегося в черепе вакуума. Недосып, усталость и нервное напряжение дали о себе знать. Как бы мой организм ни был закален многочисленными пытками и голодовками, я по-прежнему оставался всего лишь человеком. Немного более жестоким и кровожадным, чем все остальные, но человеком.

Прокручивая в мыслях события последних недель, я пытался отыскать лишнее звено, которое усложнило конструкцию. Это не значит, что, не будь его, я спокойно бы разошелся с бывшим боссом, но было бы чуть меньше хлопот. Чутье подсказывало, что мою голову на блюде возжелал получить не один человек, и это были те, кого я знаю. А если это так, то Селия еще не скоро вернется к спокойной жизни.

По моей же глупости эта девушка оказалась со мной в одной очень опасной ловушке.

Глава 11

С каждым днем Селии все больше казалось, что ничто не будет прежним. Она навязчиво ощущала изменения, не понимая их природу и то, хорошими они являлись или не очень. На работе девушка вела себя резче обычного, пила кофе в количествах, превышающих приемлемую суточную дозу, и раздражалась, когда родители или лучшая подруга пытались покопаться в ее перегруженной голове. Что они надеялись там выудить, если и сама Веласкес не могла в себе разобраться?

Подобный кризис происходил с ней в последний раз после расставания с парнем, когда Селия была на грани тотального разочарования в противоположном поле. Тогда от этого удерживал факт существования мужчин, подобных отцу девушки, но теперь его было недостаточно.

Она пыталась затеряться. На мировоззрении появилась еще одна трещинка, кою Веласкес порой надеялась склеить белым сухим по вечерам за работой и бунтарскими тусовками, напоминающими откровенный протест всем жизненным драмам. Но эффект забытья оказывался краткосрочен и выветривался так же быстро, как перегар у перебравших с алкоголем.

До недавнего времени Селии удавалось балансировать между повышенной ментальной зрелостью и вкушением прелестей безрассудной молодости, однако где-то произошло короткое замыкание. Как и всегда, девушка старалась справляться самостоятельно, не показывая душевных терзаний, но как же хотелось…

Как же хотелось побыть слабой. И как же страшно это представлялось.

– По списку осталось немного, – бодро заключила Роза, остановившись у полок с разного вида глиной для лепки.

– Это радует, – нервно улыбнулась Селия, рассматривая просторные стеллажи по обеим сторонам светлого помещения.

К творчеству у Веласкес никогда не лежали руки, в отличие от подруги, профессия которой напрямую была связана с рукоделием, фантазией и усидчивостью. Этот набор совершенно не вязался с яркой внешностью Гирадез. Ей было место в каком-нибудь модельном агентстве, а не в гончарной мастерской за лепкой причудливых ваз и наборов посуды на заказ. Сама же девушка говорила, что это ее отдушина, из которой к тому же удавалось извлечь материальную выгоду.

Люди не всегда являлись теми, кем выглядели. Обложка и содержание часто не соответствовали друг другу. В каких-то случаях это оказывалось золотом, а в каких-то – отработанным свинцом.

– Я говорила, что мне поступил приличный заказ? – Роза бросила несколько упаковок в магазинную тележку.

– Не-е-ет, – протянула Селия. – В любом случае ты умница.

– Я знаю, – ответила подруга, прежде чем задорная ухмылка расцвела на ее лице. – Может быть, и ты чем-то похвастаешься?

– Пока нечем, bonita. Как только, так сразу дам знать.

– А как дела у твоих родителей?

– Приемлемо, – пожала плечами Веласкес. – Продолжают приходить в себя.

Гирадез нахмурилась, будто ее посетила некая не очень приятная мысль, с озвучиванием которой следовало помедлить, но эта гримаса замешательства быстро испарилась. Роза откинула с лица прядь рыжих волос, выбившуюся из пучка, и покатила тележку дальше.

– У тебя нет ощущения, что что-то изменилось?

Селия рассмеялась. Непонимание отразилось во взгляде Гирадез, и та даже остановилась, взволнованно вглядываясь в лицо подруги.

– Что за чертовщина с тобой происходит?

– Ты о чем? – Веласкес уняла внезапную истерику и только после осознала, как ненормально это выглядело со стороны.

– Селия, – трепетно взяв подругу за руки, Роза озабоченно заглянула ей в глаза. – Перестань вести себя так, будто все хорошо, и расскажи мне наконец, что выбило тебя из колеи.

Веласкес с минуту молчала, а затем с шумом выдохнула. Под обеспокоенным взглядом подруги девушка почувствовала себя неуютно. Волнение сгустком осело в районе горла.

– Все правда в порядке. – Селия мягко освободила свои руки и поправила съехавший с плеча Розы ремень сумки. – Идем?

Гирадез ничего не ответила. Однако обида отразилась на безупречном лице. Девушка молча вернулась к тележке и двинулась к следующему стеллажу.

Если раньше Веласкес хотела рассказать обо всем, что произошло в тот праздничный вечер в честь ее отца, о преступной личности человека, который перевернул девичью жизнь с ног на голову и не выходил из головы, то сейчас это представлялось диким, невозможным и даже опасным для тех, кто мог быть в курсе.

Селия покачала головой и безмолвно последовала за подругой. В тележке оказалось еще несколько необходимых по списку атрибутов. Когда девушки уже стояли в очереди на кассу, Веласкес наконец решила ослабить возникшее напряжение.

– Роз…

– Я не буду с тобой разговаривать до тех пор, пока ты не перестанешь вести себя как неприступная perra[9], – раздраженно процедила Гирадез, едва ли не выворачивая кошелек в поисках