Нам (не) по пути - Мара Евгеника

— Я правильно сказала, была попытка, но самого процесса, ну, то есть до конца, не случилось, — пигалица вроде выныривает из сна и начинает говорить, но слова ее тонут во очередных всхлипах.

Эка, милая моя тебя колбасит от воспоминаний, произношу внутренне, смотря на плачущую колибри.

— Это была попытка изнасилования, да, Варюш? — уточняю, испытывая раздражение. — Сколько тебе было лет?

— Это случилось в декабре на первом курсе на днюхе нашего сокурсника. Я, вообще, не собиралась идти на эту тусовку. Меня уговорила девочка, с которой мы сошлись во время учёбы, — сбивчиво сквозь слезы и всхлипы рассказывает Дюйм. — Ехать пришлось загород в коттеджный посёлок. Взрослых дома не оказалось. Компания большая. Все много выпивали и даже травку курили. Я ни того, ни другого не делала. Просто общалась. В какой-то момент поняла, что повелась на уговоры сокурсницы зря. Устала и хотела уже ехать домой. Стала искать ее. Нашла на втором этаже в одной из комнат на кровати с парнем. Решила добираться одна. Вдруг в коридоре меня схватил именинник и потащил в другую комнату. Завалил на кровать.

Варвара от всплывших подробностей всхлипывает громче, тяжело вздыхает, делает паузу. Я, конечно, практически и так все понял. Мне ужасно жалко, что она попала в такой замес. Опять терпеливо молчу и жду продолжения рассказа.

— В ответ на мое сопротивление, он ударил меня по лицу, схватил за горло и передавил сонную артерию. На мгновение я потеряла сознание. Очнулась совсем без одежды. Что он пытался сделать можно, в принципе, не описывать. И так все понятно. Придя в себя, успела прошептать, что мне только исполнилось 17-ть лет. Между тем не возраст мой его остановил. Он слез с меня, потому что просто не смог. Слишком пьян был или обкурен. Выходя из комнаты, парень обозвал меня разными бранными словами. Спустившись вниз, услышала, что у меня бронированный вход во влагалище, потому как зашит суровыми нитками. В комнате все ржали надо мной в голос.

Дюймовочка начинает плакать, её пробирает нервная дрожь. Обеими руками прижимаю махровый кокон к себе, глажу по спине. Она немного успокаивается и продолжает.

— Кир, понимаешь, к пережитому мной страху еще добавился и стыд. И именно этот стыд для меня стал невыносимым. Меня никто не защитил. Никто не встал на мою сторону. Всем просто было или до фонаря, или смешно и забавно. Они смотрели на меня как на зверушку. Я, схватила вещи, выскочила на мороз и почти час ждала такси на улице. Потом долго болела. Хотя вернее всего у меня приключилась обычная психосоматика. Мне совершенно не хотелось идти на учёбу. Конечно, в институт пришлось ходить. К сожалению, эта история не рассосалась сама собой. Этот сокурсник сумел перевернуть все в свою пользу. Дескать, я сама пьяная вешалась ему на шею. Расписанные им мои анатомические особенности долго являлись поводом для шуток и кривых ухмылок. Я нашла для себя самый простой способ решения вопроса. В зимнюю сессию сдала все экзамены за первый курс экстерном и перевелась на второй.

Дышу в макушку Варвары. Девчонка пахнет ирисками и ещё чем-то из детства. Меня этот её совершенно естественный и детский запах заводит. Начинаю разворачивать кокон. Колибри не сопротивляется. Смотрит на меня настороженно и внимательно. Чувствую в её умной головушке зреет вопрос.

Опережаю, накрываю её рот своим. Губы малышки мягко упругие и от слез солёные. Обвожу их языком. Нежно проникают внутрь. Она своим маленьким язычком трогает мой. Делает это совершенно неуверенно. Меня её неумехость и некоторая боязливость сильно торкает.

Оглаживаю курносую попку. Прохожусь по боку, сначала чуть-чуть задевая девичью грудь. Ее тугие полушария в мои ладони ложатся, как в родные. Размер тот, что мне нравится, между двойкой и тройкой. Грудь шикарная — высокая вздернутая сосками вверх. Форму и ореолы успел рассмотреть ещё в душе. Очень красивое все.

Отрываюсь от губ колибри, спускаюсь ниже. Провожу языком по ушку, посасываю мочку, перехожу к шее и ниже. Варя отзывчиво реагирует на каждое прикосновение. Начинает постанывать, дрожать и покрываться гусиной кожей. Её пугливые мурашики пробегают волнами вслед за моими руками и языком.

Добираюсь ртом до груди. Чуть касаюсь сначала губами сосков. Облизываю их по очереди. Втягиваю вместе с ореолами в рот, перекатываю изюминки, обводя языком сначала по малому кругу, а потом и по большому ореольному.

Варя дышит шумно и прерывисто, постанывая на каждое движение. Завожусь прямо с полтычка. Целую ее грудь более жестко, прикусываю соски. Варвару выгибает дугой.

Я тоже активно отзываюсь на ее реакции. Низ живота горит. Яйца подтянуты вверх. Член в ожидании стоит в верхней позиции. Каждая вена моего малого пульсирует. Головка напряжена и раздражена так, что прикосновения полотенца вызывают дрожь.

За своими ощущениями добираюсь до живота девчули. Языком вожу от пупка к лобку, проходя по клитору и сердцевине устрицы. Одной рукой продолжаю ласкать ее груди, а другой накрываю лобок, утапливая пальцы в нежных лепестках розочки и промежности. Один палец ввожу внутрь. Он проникает легко, у колибри настоящий потоп. Влаги так много, что она, вытекая, размазывается по внутренней поверхности и стекает к сфинктеру.

Не девушка, а находка. Прохожу пальцем по кругу влагалища, вынимаю, размазываю влагу. Аккуратно ввожу два. Два, входят туго. Делаю двумя пальцами внутренний круг. Стенки поддаются, но растягиваются плохо. Парню моему точно будет не комильфо.

Варя дышит прерывисто, постанывает, инстинктивно зажимается. Пресекаю ее сопротивление. Развожу ножки колибри сильнее в стороны и жестко вклиниваюсь своим телом между ними. Припадаю ртом к ее естеству, ласкаю, играю языком с ее волшебным бугорком. Полизываю и прикусываю клиторок. Пальцами, разводя их немного в стороны, чуть интенсивнее совершаю движения на входе. Чувствую, каждый спазм внутренних стенок.

На очередном круге девчулю начинает трясти и подколбашивать. Ее выгибает дугой. Руками она собирает простынь в кулаки. Приподнимаю себя вверх. Головку члена очень аккуратно подвожу к входу, упираюсь.

— Варюша, кончай и кричи! Громко кричи! — приказываю я пигалице. — Без твоих криков нам никак. Это удовольствие не растягивают, милая!

Она кричит, выгибается и сама природным животным чутьем напирает на мой член. Чувствуя это, делаю толчок внутрь. Головке моего младшего так больно, что мне самому хочется выть. Из моей груди вырывается звериный рык, который сливается с криком колибри. То ли от боли, а может ещё от каких-то реакций нервных рецепторов, мы одновременно делаем очередной толчок. Чувствую, преграда пройдена, но так тесно, что сил нет терпеть. Сцепив зубы дышу. Хоть в комнате