(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой - Марина Ружанская

Дверь открылась почти мгновенно. Шэр стоял на пороге, уже без верхней туники, в простых льняных штанах. Его белые волосы были распущены по плечам. Он явно не спал и… явно ждал. Меня.

По крайней мере, Шэр точно не удивился моему появлению, а только бросил:

— Думал, ты раньше придешь, — прозвучало его ровный, чуть хрипловатый голос. Он отступил на полшага, жестом, больше похожим на приказ, чем на приглашение: — Проходи.

Я переступила порог, сглотнув комок нервного напряжения. Жар, предательский и знакомый, начал подниматься от шеи к щекам.

— Занята была… Устраивала Брини…

Комната была такой же убогой, как моя: узкая койка, грубый стол, таз с водой. Но в его присутствии она казалась еще меньше. Воздух стал гуще, стены — ближе. Атлант обладал странной способностью заполнять собой любое пространство, делая его тесным и электрически заряженным.

— Как она? — спросил он, его голос был спокоен, но взгляд, скользнувший по мне, казалось, выискивал что-то глубже формального ответа. — Точнее, как вы вместе?

— Ну… Непривычно видеть себя другими глазами. Улавливать чужие эмоции, — призналась я, глядя куда-то мимо его плеча. — Но я ожидала, что почувствую наше слияние как-то… более сильно, остро. Подозреваю, это из-за того, что она слишком маленькая… детеныш.

— Да, она совсем малек, — кивнул Шэр, его губы тронула едва уловимая улыбка. — Даже не подросток. Головастик, по сути.

— А ее… родители? — спросила я осторожно, внезапно осознав всю хрупкость существа, доверившегося мне.

Он пожал сильными плечами, тень скользнула по его лицу.

— Кто знает. Могли погибнуть. Или… дождевой поток мог просто смыть гнездо. Водяные драконы откладывают яйца высоко в прибрежных скалах материка. Детеныши, когда подрастают, находят дорогу в море сами.

— Во-дя-ные… — я прошептала, растягивая слово, пытаясь осмыслить. — …драконы?!

Шок ударил, как обухом по голове. Ужас — холодный и липкий — смешался с диким, нелепым восторгом. Дракон?.. У меня фамилиар — дракон?!

— Все же проговорился, да? — он усмехнулся, проводя ладонью по волосам и убирая от лица белые пряди.

— Дракон… — повторила я, все еще не веря. — С ума сойти.

— Пока что очень юный малек, — поправил меня Шэр. — До того дракона, которого ты представляешь, ей расти годы. Точнее, десятилетия.

Я умолкла. В голове крутились обрывки мыслей: Чем кормить дракона? Как лечить? Где она будет спать, когда вырастет с дом?

Мы точно не проходили этого в Обители. В бестиариях Эрина и Империи водяных драконов не было, но Шэр узнал ее мгновенно… Значит, они водятся… Там? В его таинственной Атлантиде?

О, боги! Как вообще растить дракона?! Паника сжала горло.

— И… — я сглотнула, собираясь с духом, — ты обещал рассказать, как связано появление фамилиара с… Бельтайном.

Я тщательно избегала слова «свадьба», но атлант же, казалось, не испытывал ни малейшего дискомфорта. Он оттолкнулся от стены и отодвинул единственный скрипучий стул, жестом предлагая сесть. Сам же прислонился к стене рядом, скрестив руки на груди. Его тень легла на меня, огромная и укрывающая.

— Да. Ты помнишь, в чем суть Ритуала Свадьбы между людьми и иными расами? — спросил он прямо. Слово «свадьба» прозвучало из его уст естественно и неотвратимо.

Я кивнула, вспоминая смутные знания друидов. Брачным связям на занятиях в Обители было отведено не так много времени, буквально один-два урока. Все равно свадебными церемониями занимаются Высшие мастера-архидруиды, а не выпускники.

— Да, помню. Уравновесить энергии. Связать долгую жизнь нелюдя и короткий век человека… Чтобы предотвратить раннюю смерть одного из пары и обеспечить… здоровое потомство.

— Верно. Но это не все, — его голос понизился, стал глубже, интимнее в тесноте комнаты. — В момент консумации брака…

— Которой у нас не было! — выпалила я, чувствуя, как уши пылают.

— Фактически не было, — согласился он спокойно, но его тяжелый, неумолимый взгляд скользнул по моим губам, заставив сердце екнуть и бешено забиться. — Но магия Бельтайна засчитала наш поцелуй и… намерения. Так вот, в этот момент происходит еще кое-что: все магические воздействия, заклятия, блоки, проклятия — все, что было наложено на жениха или невесту с рождения и до свадьбы — все разрушается. Сметается силой брачной магии.

— Причем тут это? — мое удивление граничило с раздражением. Я не понимала, куда он клонит.

— То есть тебя даже не смутило за месяц пути из Нарбонны в Картахену, — его губы искривились в откровенной, почти дерзкой усмешке, — что лошади перестали шарахаться от тебя, как от огня? Что птицы не улетают с воплями? А та старая дворняга у постоялого двора позволила себя погладить?

Я замерла. Проклятье. Он прав. Я замечала! Но отчаянно игнорировала странную остроту мира. Звуки казались громче, запахи — насыщеннее, краски — ярче. Ощущение жизни вокруг: травы, деревьев, животных, било в меня в десятки раз сильнее, чем раньше.

Но все это время я была слишком занята тем, чтобы украдкой проверять запястье: погасла ли проклятая брачная татуировка?

— Я… я не придала значения, — пробормотала я, чувствуя, как жар пылает не только на щеках, но и на шее, на груди. — Слишком много всего происходило…

Ложь. Я просто боялась копнуть глубже. Боялась признать, что связь с Шэром дает не только злость и стыд, но и… это.

— Что ж… Я, конечно, не маг, — Шэр вздохнул и развел руками, его усмешка сменилась странной серьезностью. — Не в вашем, имперском, понимании. Если сомневаешься — спроси Марка. Он должен знать теорию. Но судя по тому, что произошло… — Его взгляд стал пронзительным, почти физически ощутимым. — …На тебя когда-то, очень давно, наложили мощное заклятие. Чары, блокирующие твой дар друида. Полностью подавить не смогли и сила растений прорвалась. Но связь с животным миром… ее отрезали. Закрыли. И она была заблокирована до той ночи. Магия брака разрушила этот блок.

Меня будто окатили ведром ледяной воды с головы до ног. Кровь отхлынула от лица, оставив кожу мертвенно-холодной. В ушах зазвенел тонкий, пронзительный звон. Комната поплыла.

— Не может быть! — хриплый шепот вырвался сам собой, больше похожий на стон. — Этого просто не может быть!..

— Уверена?.. — Его голос прозвучал тихо, но сокрушительно. Как приговор.

Я замерла. Обрывки воспоминаний, смутные, детские сами вдруг всплыли в памяти.

Страх в глазах матери, холодные пальцы отца… Удушливый, сладковато-горький запах ладана в темной комнате. Сильные, чужие руки, которые не дают вырваться. Жгучая, разрывающая боль в груди, а потом… пустота. Глухая, ледяная пустота там, где раньше щебетали птицы и шелестела жизнь.

Я закусила губу до крови, пытаясь сдержать рыдания. Слова вырывались обрывками, через спазмы в горле:

— Он… Он бы не стал… — голос срывался, переходя в