432 часа - Джессика Гаджиала

Коултер, — сказал Леннон, пожимая мне руку так крепко, что мне показалось, будто у меня ломаются кости. Этот его голос? Такой глубокий, что вы практически чувствовали, как он отдается эхом в вашей груди, когда он говорил. — Нам нужно поговорить об этом балконе, — сказал он, заставив меня повернуть голову в сторону Брока, увидев его самодовольную улыбку.

— Брок упомянул, что вы сочтете это проблематичным. Я не могу представить почему. Это балкон пентхауса без доступа на нижние уровни.

— Так и есть, мэм, — сказал он, кивая. — Но это не значит, что он неприступен. Я не раз видел, как люди в альпинистском снаряжении или с оборудованием для мытья окон проникали на балконы пентхаусов.

— Я действительно не думаю, что кто-то, кто хочет меня заполучить, настолько хорошо подготовлен, — настаивала я.

— Мэм, я здесь ради вашей безопасности. И меня не устраивает ваш балкон и доступ к вашей квартире, — сказал он мне. — Мы можем обсудить варианты уменьшения опасности после того, как мой человек, — сказал он, махнув рукой парню, нагруженному сумками с оборудованием, — закончит установку ваших камер.

— Я думала, ты преувеличиваешь, — сказала я Броку, подходя к нему, пока Леннон и его сотрудник приступали к работе, расхаживая по моей квартире и указывая на вещи с очень серьезными лицами.

Казалось, что вся моя квартира — это логистический кошмар и опасность для меня и всех, кто в ней находится.

— Если что, я преуменьшал, — сказал Брок, ухмыляясь. — Я думал, что время его немного остудит. Похоже, это только укрепило его веру в то, что всем угрожает опасность со стороны невидимых сил, замышляющих нашу гибель. Хотя, объективно, это относится и к тебе.

— Да, но я действительно не думаю, что кто-то из моих знакомых мог, например, прыгнуть с парашютом на мой балкон или что-то в этом роде.

— В этом я отчасти с тобой согласен. Хотя у меня тоже проблема с этим балконом, только по другой причине.

— По какой причине? — спросила я, глядя на него.

— Просто он очень высокий. И тот, кто перерезал тебе запястье, явно хочет, чтобы это выглядело так, будто ты хочешь покончить с собой. Так что балкон…

— О, — сказала я, и у меня сжался желудок от этой идеи.

— На самом деле я никогда не подхожу к перилам, — призналась я. — Любой, кто меня знает, понял бы это. Мне нравится находиться высоко, но у меня кружится голова, когда я стою слишком близко к перилам или окну.

— Приятно это слышать, — сказал он.

— Как ты думаешь, у Леннона есть какой-то метод, чтобы не дать мне перелезть через этот балкон, если кто-то попытается меня заставить? — спросила я.

— Я уверен, что у него есть.

И, конечно же, он это сделал.

Но для этого нужно было провести реальное строительство, которое невозможно было бы завершить в течение нескольких недель из-за некоторых трудностей с планированием.

— Это лучшее из лучшего, что можно купить за деньги, мисс Коултер, — сказал мне Леннон, даже после того, как я настояла, чтобы он называл меня Мирандой не менее трех раз.

— Деньги здесь ни при чем, — настаивала я. — Время, однако… — сказала я, махнув в сторону балкона. — Прости, — сказала я, вздохнув. — У меня просто паранойя.

— Паранойя — это хорошо, — настаивал Леннон. — Паранойя помогает тебе выжить. Я понимаю ваше стремление завершить проект к нашему обоюдному удовлетворению. К сожалению, это сложный процесс, поэтому его нельзя торопить. Но на данный момент я бы посоветовал установить на балконе специальный замок, чтобы ни вы, ни кто-либо другой не смог выйти туда. А мисс Коултер? — позвал он.

— Да?

— Не извиняйтесь за то, что беспокоитесь о своей безопасности, — настаивал Леннон.

Извиняться.

Я обнаружила, что избавиться от этой привычки было труднее всего.

В деловом мире приходилось прилагать усилия, чтобы не делать этого. Если вы обратите пристальное внимание, то заметите что, мужчины редко извиняются. Особенно в деловой обстановке. Независимо от того, насколько они были неправы. Извинение было признаком слабости. Поэтому я упорно старалась никогда этого не делать.

Конечно, иногда все оступались.

Особенно после недели, которая у меня была.

— Я чувствую, что сейчас самое подходящее время поднять тему трекера.

— …трекера? — спросила я, сморщив лицо. — Как чип? Для собак? — добавила я.

— Такой же, да, но не внутренний. Хотя, конечно, и такие доступны.

— Конечно, — согласилась я, чувствуя, что у меня немного кружится голова.

Люди, прыгающие с парашютом на балконы. Имплантированные чипы слежения. Все это казалось таким безумием.

Но то, как Леннон рассказывал об этом, говорило о том, что это не только случалось, но даже не было такой уж редкостью. Что было еще страшнее.

— Итак, вы хотите, чтобы я носила с собой отслеживающий трекер, — резюмировала я.

— Я хочу, чтобы мы могли отслеживать ваше местоположение в любое время, пока вы находитесь под нашей защитой, — пояснил Леннон.

— Как выглядит этот трекер? Как я буду носить его с собой? Разве мой телефон или умные часы не будут делать то же самое?

— Дело в том, мисс Коултер, — сказал Леннон, сцепив пальцы на поверхности стола, — что если мы здесь имеем дело с профессионалами, они будут знать, что и ваш телефон, и умные часы можно отследить. Следовательно, они отключат их. И тогда мы оказались бы в неведении.

— Ладно. Тогда как они выглядят? — спросила я.

Леннон махнул рукой своему подчиненному, который стоял в нескольких футах от него с коробкой, которую он вручил своему боссу.

— Во-первых, у нас есть брелок, — сказал он, доставая маленькую кожаную круглую сову.

— В нем есть трекер? — спросила я, забирая его у него.

— Да. Это первый шаг. Обычно ключи должны быть при вас.

— Шаг первый?

— Да. Шаг второй — это маленькая клипса, которую вы будете надевать каждое утро, зацепив ее так, чтобы она сидела внутри пояса ваших брюк, — сказал он мне, показывая маленький черный кружок с крючком для верхней части ваших брюк. — Но поскольку в этом есть много места для ошибок, у нас также есть третий шаг, — сказал он мне, возвращаясь к