Истинная для инквизитора, или Успеть до полуночи - Алена Шашкова

– Миленочка! Помоги! – когда я очередной раз меняла примочки на ее лице, Элиза вцепилась пальцами в мою руку. – Сходи вместо меня!

– Элиза, разговор шел только об испытаниях, когда я буду далеко от инквизитора, – строго напомнила я. – О свиданиях с ним речи не шло. Это опасно, ты же знаешь.

– Но если я сегодня не пойду, я же сразу потеряю в баллах! А мне нельзя! Матушка сказала, что выгонит меня и без приданого оставит, если я в отборе не выиграю, – с широко распахнутыми, умоляющими глазами она смотрела на меня.

Если герцогиня была готова так поступить с родной дочерью, то что она могла сделать, если я не помогу Элизе? Было понятно, что в этом случае мне лучше либо сразу бежать отсюда, не возвращаясь, либо самой сдаться инквизитору.

Но еще возникал резонный вопрос: «Почему мадам Олейне так принципиально женить инквизитора на своей дочери? Чего она этим могла добиться? Ведь не только в статусе тут дело…»

Я только представила, что мне предстоит встретиться и общаться с инквизитором, а сердце тоскливо забилось. Я сама не поняла почему. С одной стороны, отчего-то очень хотелось пойти на это свидание. Попыталась объяснить себе, что мне просто необходимо изучить его получше, чтобы понимать, чего от лорда Герберта ждать. А с другой… Мне было страшно. Что если он меня узнает? Что если раскусит, что я та же, кто украл его артефакт?

Я снова посмотрела на жалобный взгляд Элизы. Это был не обычный детский каприз избалованной девочки. Это был самый настоящий страх. Я знала, что это такое – бояться и не быть в состоянии что-либо предпринять.

– Ладно, – тяжело вздохнув, сказала я. – Я одеваюсь, а ты мне подробно расскажешь все, о чем вы разговаривали за ужином, кто и где сидел, и все, что ты запомнила о своих соперницах.

Пока я напяливала на себя нарядное платье, украшенное розовыми рюшами и тканевыми цветочками, Элиза, уже успокоившись и вернув былое воодушевление, взахлеб рассказывала об ужине.

Соперниц было четверо. Все были из благородных семей, идеально обучены этикету, музицированию, танцам и просто мечтали стать верной супругой господину инквизитору. Петра, Лианора, Ванесса и Тереза. Брюнетка, пепельная блондинка, рыжая и шатенка. Ну просто полный набор. Элиза со своей пшеничной головой была уже пятым колесом в телеге.

Но ничего, пятое колесо нужно, когда одно из четырех отлетает. С этого и начнем.

Все с удовольствием поддержали разговор о жаркой погоде, стоявшей вот уже несколько дней, и совершенно не смогли ничего сказать о прогулках в горах, так как никто из них никогда там не был. Они наперебой разговаривали о последних городских слухах, но практически ничего не знали о своих служанках. Кроме… Элизы. Она худо-бедно обо мне что-то да рассказала, чем, на зависть остальным, заслужила одобрительную улыбку лорда. Главное, что она догадалась умолчать о моем «реальном» положении падчерицы в их семье.

Вопрос про служанок смутил всех девушек. С чего бы самому Главному инквизитору интересоваться прислугой? Но он потом приоткрыл тайну: очень важно всегда знать, кто рядом. Особенно, когда это близкий человек.

Как же это было верно! Но важнее все же хотя бы иметь такого близкого, человека.

Я аккуратно заколола верхние пряди волос, оставив остальные распущенными. С магией трансформации толку в сложной прическе не было: ее сложнее менять, и она может не вовремя развалиться. Потом я немного нервно потянула платье: никогда не любила корсеты, но в школе наемников умение его носить было обязательно для девушек. Я встала перед зеркалом, держа в руках часы, и закрыла глаза.

Щелчок. Браслет сомкнулся на моем запястье, Элиза рядом охнула, а я решилась взглянуть на себя. Из зеркала смотрело чужое отражение, отражение «сестры»: те же розоватые скулы, пухлые губки и обрамленное пшеничными локонами круглое лицо. И только взгляд мог выдать, что это не она. Что ж, видимо, придется все свидание прятать глаза.

Боясь разрушить иллюзию, я дотронулась до лица кончиками пальцев – свое и в то же время чужое. Даже мне, привыкшей менять образы, это казалось невероятным. От волнения ладони вспотели.

Я посмотрела на часы, было почти девять вечера. В другой раз я в это время уложила бы Элизу спать, а сама пошла бы разведать, что там во дворце. Но сегодня вместо этого мне придется провести пару часов в компании слишком любвеобильного и наглого мужлана, за которого отчего-то аж пять девушек решили бороться.

И, самое интересное, за кого? За того, кто все время будто пытается залезть в голову и выпытать все-все тайны? За того, кто ни с того ни с сего зажимает то чью-то служанку, то чужую невесту с намерением поцеловать?

Но у меня сразу находился ответ на вопрос «зачем девушки это делают»: стоило вспомнить, какие горячие у инквизитора руки, как заходится сердце только при одном его взгляде, как губы сами готовы раскрыться, чтобы он их поцеловал.

Я зажмурилась и постучала себе кулаком по лбу. Ну вот о чем я думала? Да еще перед самым свиданием! Мне его бояться надо и держаться подальше от него.

Время неумолимо двигалось вперед, а Элиза в тихом шоке продолжала стоять за моей спиной. Она то и дело пыталась коснуться то моих волос, то лица, но все не решалась.

– Если бы я не знала, то сама никогда бы не узнала тебя, – восхищенно прошептала девушка.

– Тебе нужно спрятаться, – твердо предупредила ее я. – Идешь в мою каморку, закрываешься и сидишь там, не высовывая носа. Даже если будут стучаться. Даже если кто-то зайдет к тебе в комнату. Ты поняла меня?

Она закивала, но продолжала стоять столбом. Я взяла со стола длинные перчатки и натянула, чтобы скрыть браслет. Не приведи Вселюбящая, инквизитор видел такой артефакт, тогда плохо будет всем.

Элиза вся в новой порции слез кинулась обниматься. То ли от счастья, то ли от шока, то ли от расстройства, что это не ей придется общаться с лордом Гербертом. Я попыталась оторвать ее от себя, но «сестра» вцепилась как клещ.

Я уже раскрыла рот, чтобы предупредить, что пора, как в дверь постучали, а потом, не дождавшись ответа, стали открывать.

Глава 26. Самый простой вопрос

Кто бы ни заходил, две леди Элизы в комнате – это было бы слишком. А оригинал к тому же и переодеться не успел. Я сама не поняла,