Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться - Таня Драго

лет двадцати, одетая в строгое, но явно дорогое платье тёмно-синего цвета. Каштановые волосы были убраны в безупречную причёску, а холодные серые глаза окинули наш двор оценивающим взглядом человека, привыкшего всё подсчитывать и анализировать.

— Позвольте представить мою дочь, Эйлани, — с гордостью сказал Бертран. — Она ведёт дела нашего торгового дома и обладает замечательным чутьём на перспективные предприятия.

Эйлани сдержанно кивнула:

— Наслышана о вашем чудесном варенье. Отец не мог говорить ни о чём другом всю дорогу домой.

В её голосе слышалась вежливая отстранённость, словно она пришла оценивать товар, а не знакомиться с людьми. Я почувствовала лёгкую неловкость под её пристальным взглядом.

— Добро пожаловать на нашу... кхм... производственную базу, — сказала я, всё ещё не привыкнув к тому, что наш скромный двор теперь именуется именно так.

В этот момент из мастерской вышел Илиран с гаечным ключом в руках. Увидев нас, он остановился как вкопанный, и на его лице появилось выражение человека, который неожиданно столкнулся с видением. Эйлани была, без сомнения, красавицей — той самой изысканной красотой, которая заставляет мужчин терять дар речи. Илиран определённо потерял его, потому что просто стоял и смотрел на неё с приоткрытым ртом.

Девушка же, казалось, его вообще не заметила. Её внимание привлекла шишкодробилка, которая как раз в этот момент работала, издавая свои обычные скрипы и стуки.

— Это ваше устройство? — спросила она, указывая на механизм.

Илиран встрепенулся и выпрямился:

— Да, моё. А что?

Эйлани подошла ближе, обошла дробилку вокруг, присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть детали, и наконец вынесла свой вердикт:

— Крайне неэффективно.

Эти слова прозвучали как удар хлыста. Илиран покраснел до корней волос:

— Прошу прощения?

— Угол наклона жёлоба неверный, — невозмутимо продолжала Эйлани, словно критиковала погоду. — Шишки застревают в верхней части. И привод слишком медленный — вы теряете как минимум треть производительности.

— Я... то есть... — Илиран явно пытался найти достойный ответ, но слова застревали у него в горле хуже, чем шишки в его жёлобе.

Бертран расхохотался:

— Не обижайтесь на мою Эйлани! Она разбирается в механизмах лучше любого инженера. В семнадцать лет спроектировала систему подъёмников для нашего главного склада, которая до сих пор работает без единой поломки.

— Это всего лишь вопрос правильного расчёта нагрузок и углов, — пожала плечами Эйлани. — Элементарная механика.

— Но эта машина прекрасно справляется со своей задачей!

— Если вы считает прекрасным результатом треть от возможного, то да, — ледяным тоном ответила Эйлани.

Воздух между ними буквально искрил от напряжения. Илиран был явно оскорблён критикой своего детища, а Эйлани оставалась совершенно невозмутимой, словно обсуждала цену на капусту.

Я поспешила вмешаться, пока дело не дошло до открытого конфликта:

— Может быть, покажем господину Бертрану нашу кладовую? — предложила я с напускной весёлостью. — Там хранятся готовые запасы варенья.

— Прекрасная идея! — подхватил Бертран, явно не заметивший напряжения между молодыми людьми. — Мне нужно оценить объёмы для планирования поставок.

Пока я водила торговца по кладовой, показывая ряды аккуратно расставленных банок и бочонков, Эйлани осталась во дворе. Украдкой выглядывая из кладовой, я видела, как она достала из сумочки небольшую записную книжку и принялась что-то быстро записывать, время от времени поглядывая на разложенные Гретой рецепты.

Илиран тем временем демонстративно возился со своей дробилкой, делая вид, что ему безразлично присутствие критически настроенной девушки. Но по тому, как часто он украдкой поглядывал в её сторону, было понятно, что равнодушие это весьма показное.

— Интересное сочетание ингредиентов, — пробормотала Эйлани, изучая один из рецептов. — Хотя пропорции кажутся случайными.

— Они и есть случайные! — не выдержал Илиран. — Мама готовит, как душа подскажет!

— Как душа подскажет? — Эйлани подняла бровь с выражением человека, который услышал что-то невероятное. — Но как же стандартизация качества? Воспроизводимость результата?

— А вы попробуйте наше варенье, — вызывающе сказал Илиран. — И поймёте, что иногда душа знает лучше, чем ваши расчёты.

Эйлани окинула его долгим взглядом, затем отложила записи и направилась к котлам. Грета тут же подала ей ложку со свежим вареньем. Девушка осторожно попробовала, и на её лице впервые за всё время появилось нечто, похожее на удивление.

— Действительно необычно, — призналась она после долгой паузы. — Хотя это не отменяет необходимости систематизации процесса.

— Систематизации? — фыркнул Илиран. — Да вы же хотите превратить волшебство в бухгалтерию!

— Волшебство? — в голосе Эйлани прозвучала насмешка. — Молодой человек, волшебство — это красивое слово для прикрытия неорганизованности.

Я поспешила выйти из кладовой, пока они окончательно не переругались.

— Ну что, господин Бертран? Довольны нашими запасами?

— Более чем! — торговец потёр руки. — Но, боюсь, для серьёзных поставок нам понадобится помощь профессионала.

Он многозначительно посмотрел на дочь, которая как раз заносила в свою книжку какие-то пометки о температуре приготовления.

— Эйлани, что скажешь?

Девушка закрыла записную книжку и окинула взглядом весь наш "производственный комплекс":

— Продукт интересный. Спрос будет. Но организация... — она многозначительно покачала головой. — Требует кардинальной переработки.

Илиран сжал кулаки, но промолчал.

А я подумала, что наша тихая жизнь становится всё сложнее и сложнее.

К вечеру я собрала всё своё мужество и пригласила наших гостей на скромный ужин. Грета, конечно, взяла организацию стола на себя — и хорошо, что взяла, потому что я бы точно что-нибудь сожгла или пересолила.

Мы расположились в нашей маленькой столовой, которая явно не была рассчитана на приём таких изысканных гостей. Бертран галантно восхищался простотой обстановки, называя её "очаровательной деревенской аутентичностью", а Эйлани молча оценивала каждую деталь — от явно старых стен до слегка покосившегося стола.

Илиран сидел напротив неё, демонстративно игнорируя её присутствие и сосредоточенно поедая суп. Но я заметила, как он краем глаза