Там, где тает лед - Ава Хилл

Ветер гонится за нами, но Миднайт быстрее, хотя я держу все под контролем — еще темно, лед может быть где угодно, поэтому не нагружаю его и не затягиваю прогулку.

Когда мы возвращаемся в стойло, снимаю седло, растираю ему спину и иду в дом. После быстрого душа наполняю два термоса — один горячим шоколадом, другой кофе — и несу в машину.

Этого нет в моих обязанностях. Скарлетт меня об этом не просила, и так рано утром нас никто не увидит. Но она упряма, и все равно бегает утром, несмотря на темноту, холод и лед. Я следил за ней уже несколько дней, и уверен: она не раз замечала меня.

Я подъезжаю к Ханисакл как раз в тот момент, когда выходят Скарлетт и ее отец. На ней черная спортивная одежда с ног до головы, шапка. Она смеется над чем-то, что сказал отец, но, встретив мой взгляд, замирает.

— Коннор? Что ты здесь делаешь? Ты зашел к Марион?

— Я за тобой. Раз уж ты бегаешь по утрам, тебе нужен кто-то рядом.

Она открывает рот, закрывает.

— Ты собираешься бегать со мной?

— Если хочешь.

— Она вообще-то предпочитает бегать одна, — говорит Патрик.

— Я просто хочу убедиться, что она в безопасности, — отвечаю я.

— Это моя забота, — сухо бросает он.

Да, я у них Враг Народа номер один. И я не виню никого за злость или обиду. Наверное, дело в том, что я вырос в городе, где мою семью боготворили, и мне трудно смириться с тем, что никто из них даже слушать меня не хочет.

— Может, ты поедешь с ним на машине? — предлагает Скарлетт отцу.

В ее глазах злобная искорка, она делает это не ради меня. Она ждет, что отец проедется по мне катком, и только поэтому предлагает.

Он соглашается, и я перекладываю термосы из своего пикапа в его машину. Мы молча наблюдаем, как Скарлетт разминается, и, когда она начинает легкую пробежку, я сажусь в машину рядом с ее отцом.

— Чтобы ты знал, твой рейтинг одобрения держится где-то на уровне двадцати процентов, — говорит Патрик.

Я поворачиваюсь к нему.

— Честно говоря, я думал, что он еще ниже. Кто за меня голосовал?

Он бросает на меня взгляд из-под бровей. Глаза у него такие же ледяные голубые, как у Скарлетт, и эмоции он скрывает так же искусно.

— Кейт еще сомневается. Но остальные уверены, что ты — плохие новости. Из-за тебя у одной моей дочери разбито сердце, а свадьба другой — под угрозой.

Если бы я был на его месте, то уже разбил себе лицо. То, что он пустил меня в машину, говорит о его выдержке.

— Мистер Монро, могу заверить: я не собираюсь портить свадьбу вашей дочери. А что касается сердца Скарлетт… это не то, что я сделал намеренно. Это то, о чем я буду жалеть всю жизнь. У меня был выбор, и тогда мне казалось, что это правильный выбор. Уехать от Скарлетт было для меня не легче, чем для нее, но заставлять ее разбираться с хаосом, который был моей жизнью в тот период… было бы нечестно.

Мой дед был хорошим человеком, но и требовательным тоже. Я уехал не только ради хоккея. Я уехал, потому что не хотел быть здесь. Не хотел жить под его контролем. Не хотел всю жизнь гоняться за братьями, которых он баловал. И вот где я теперь — именно там, откуда бежал, только потому что обязан человеку, который нас растил. Я вернулся из долга и вины, а не из любви.

— Ты мог связаться с ней и сказать это, — отвечает Патрик. — Или, еще лучше, дать ей самой решить.

Мы останавливаемся, пока Скарлетт ждет зеленого света. Она бросает на нас короткий взгляд и снова смотрит вперед. Я всегда восхищался ее упорством — бегать каждый день не так просто.

— Вы же знаете, что Скарлетт упрямая и верная до самоуничтожения, — говорю я. — Она бы решила, что справится, но ей тогда было двадцать пять. Она не должна была «справляться». Я не смог бы дать ей внимания и заботы, которые нужны в отношениях, и все бы превратилось в горечь. Как я ни крутил, любой выбор вел нас к тому, что происходит сейчас.

Патрик глубоко вздыхает и смотрит на термосы.

— В одном из них кофе?

Я наливаю ему кофе, и мы едем молча, следуя за Скарлетт, пока она заканчивает пробежку. Кажется, лед между нами чуть-чуть тронулся и возможно, мой рейтинг поднялся.

Хотя, кто его знает.

Я прошу Скарлетт встретиться со мной в «Ржавом гвозде» после завтрака. Я не собираюсь печь свадебный торт ее сестры, но знаю того, кто может.

— Ты же знаешь, я этим больше не занимаюсь, — говорит Кэм, когда я прошу испечь торт.

— Знаю. Поэтому для меня будет огромной личной услугой, если ты согласишься, — отвечаю, глядя на него через стойку. Он протирает бокалы полотенцем, расставляет их на полке, готовясь к началу дня. Заведение всегда заполняется ближе к обеду, а к пяти вечера тут не протолкнуться. Пару раз пожарная инспекция закрывала бар за превышение вместимости.

Деревенский шарм притягивает туристов, особенно тех, кто любит напиться и прокатиться на механическом быке в дальнем углу. Неоновая вывеска «Вход для грешников» висит за стойкой, деревянная поверхность изрядно поцарапана, света всегда не хватает.

Идеальное место для подозрительных сделок. И единственный бизнес в Силверпайне, который не украшает помещение к Рождеству и за что Кэма ежегодно штрафуют. Ассоциация предпринимателей и городская комиссия относятся к этому святее святого. Праздничные украшения появляются в городе ровно двенадцатого ноября, как по расписанию.

— И помогать тебе вернуть девушку — не то, что я считаю услугой, — говорит Кэм.

— Я думал, мы друзья.

Кэм вздыхает, проводя рукой по рыжей бороде.

— Дай подумать.

У меня нет лишнего времени, потому что Скарлетт уже в пути. Я не хочу давать ей пустых обещаний. Это в наших отношениях не менялось никогда: если она что-то хочет — она это получит.

Кто-то кладет руку мне на плечо. Я оборачиваюсь и вижу Джареда — владельца «Милнс Хардвэр», бывшего