Жестокие игры - Диксон Уиллоу

— Потому что я знаю таких, как она, — говорю я, все еще улыбаясь ему, как Джокер. — И тебе, наверное, очень больно, что она бросает тебя ради него. Я даже за тебя обижаюсь.

Киллиан прижимает меня к стене еще сильнее, и из глубины его груди снова вырывается первобытное рычание.

— Заткнись.

— Почему? — спрашиваю я, делая вид, что не замечаю, как он через несколько секунд переделает мне лицо. — Я просто хотел сказать, что я видел, как он трахается, так что, если ты не хуже него, она ни в чем не выиграет с ним…

Моя речь прерывается, когда Киллиан ударяет меня предплечьем по груди, а затем поднимает руку, чтобы она оказалась на моем горле.

Он не давит так сильно, чтобы причинить боль, но этого достаточно, чтобы я не мог сделать полный вдох.

— Я мог бы убить тебя прямо сейчас, если бы захотел, — говорит он спокойным тоном. — Достаточно лишь немного сдвинуть руку. — Он сильнее давит на мою горловину, фактически перекрывая мне доступ воздуха. — Говорят, что среднестатистический человек может задержать дыхание на одну-три минуты. — Его улыбка столь же угрожающая, сколь и безумная. — Но я думаю, ты можешь продержаться дольше трех минут, — продолжает он, как будто не душит меня. — Что думаешь, Фефе? Сможешь продержаться четыре, а может, даже пять минут? — Он смотрит мне в глаза, и его взгляд вызывает во мне странную смесь ощущений.

Края моего зрения слегка мерцают, и мир приобретает странный оттенок, почти как будто я смотрю через фильтр. Цвета ярче, формы четче, но все движется не синхронно. Как будто мое зрение отстает от реальности на полсекунды, поэтому все просто не совпадает.

— Знаешь, в чем большинство людей ошибаются, когда пытаются задушить кого-то? — спрашивает он. Его тон по-прежнему спокойный, но его выражение лица такое интенсивное, какое я никогда раньше не видел. — Они отпускают слишком рано. Они забывают, что потеря сознания — это способ тела защитить себя и перейти в автоматический режим. Если ты отпустишь, как только они потеряют сознание, то они просто начнут дышать, и тебе придется делать все заново.

Он наклоняется ближе, останавливаясь, когда его нос касается моего.

— Ты когда-нибудь видел, как кто-то задыхается? — спрашивает он, его горячее дыхание скользит по моему лицу. — Я видел. — Его улыбка мрачная и зловещая. — Это просто с ума сойти, когда смотришь на это. Видеть, как страх постепенно овладевает ими, пока они не осознают, что это действительно конец и они ничего не могут сделать. Этот момент — это… все.

Моя грудь горит. Я хватаю его за руку, но не пытаюсь оттолкнуть его от себя. Я не могу понять, потому ли это, что знаю, он слишком силен, или потому, что не хочу сопротивляться.

— Ты хоть представляешь, какое это невероятное ощущение? — спрашивает он тихим голосом. — Иметь такую власть над кем-то? Полностью контролировать, будут они жить или умрут? Это чертовски круто.

Мои легкие кричат, чтобы я дышал, но я не сопротивляюсь и не пытаюсь бороться с ним.

— Я никогда не делал этого так, — говорит он, еще больше понижая голос и наклоняясь, чтобы его губы оказались рядом с моим ухом. — Никогда не использовал руки и не был так близок к действию.

Еще один из тех странных ознобов пробегает по мне, когда его дыхание щекочет мою кожу.

— Это гораздо лучше, чем смотреть с другого конца комнаты, — шепчет он. — Гораздо интенсивнее.

Его губы касаются моего уха, и я вздрагиваю, как будто он ткнул меня электрошокером, и все мое тело наполняется волной ощущений.

На моей коже появляются мурашки, а конечности становятся тяжелыми и покалывают, как будто по мне проходит электрический ток, который трещит прямо под поверхностью и готов зажечь меня изнутри при малейшем прикосновении. Тепло наполняет мою грудь, превращая боль в легкое покалывание, которое доставляет удовольствие.

Киллиан смотрит на меня пристальным взглядом, и по какой-то идиотской причине мое тело напрягается.

Сочетание невозможности дышать и ощущения его большого, сильного тела, прижатого к моему, слишком сильно для моих лишенных кислорода чувств, и мой член твердеет, прижимаясь к его бедру, а низкий гул удовольствия пронизывает каждую часть моего тела.

Киллиан смеется, низким и хриплым смехом, и прижимается к моему члену.

— Ой-ой-ой. Маленькому Фефе это нравится? — Он приподнимает одну бровь и сильнее прижимается к моему члену.

Мои глаза закрываются, когда меня неожиданно накрывает прилив самого сильного удовольствия, которое я когда-либо испытывал.

— Посмотри на меня, — приказывает он, ослабляя хватку на моей шее, чтобы я мог вдохнуть воздух.

Я с усилием открываю глаза.

Он изучает меня, как какой-то научный эксперимент.

— Тебе это нравится, — говорит он с ухмылкой на полных губах.

Он снимает руку с моей шеи, но прежде, чем я успеваю сделать больше, чем отчаянно вдохнуть, он обхватывает ее рукой и давит на мою трахею.

— Хочешь узнать секрет? — спрашивает он, снова приблизив губы к моему уху.

Я дрожу, когда его дыхание скользит по чувствительной коже и вызывает новую волну покалывания и приятных ощущений, которые зажигают меня изнутри.

— Есть способ сделать это так, что будет еще приятнее. — Он перемещает руку, и вместо того, чтобы сдавливать мою трахею, он сжимает артерии по обеим сторонам моей шеи.

Инстинктивно я вдыхаю воздух. Меня охватывает странное, парящее чувство, но вместо того, чтобы притупить окружающий мир, все вокруг взрывается яркими красками и светом.

Он тихо и хрипло смеется, снова прижимаясь к моему члену, и волна удовольствия, пронзающая меня, вытесняет из моей головы все мысли, кроме одной.

Еще.

Я делаю еще один затрудненный вдох, и мои глаза закатываются, когда он просовывает руку между нашими телами и обхватывает меня.

— Ты такой твердый. — Он ласкает мой член через одежду.

Я вздрагиваю от его прикосновения, не в силах сдержаться, когда меня охватывает еще больше этого восхитительного удовольствия.

— Уверен, тебе не понадобится много, чтобы кончить. — Он просовывает руку под мои спортивные штаны и слабо сжимает мой член через боксеры.

Мои бедра двигаются сами по себе, я пытаюсь прижаться к нему, отчаянно желая даже малейшего трения.

Он снова смеется и сжимает меня так сильно, что я на мгновение замираю от боли.

Киллиан ослабляет давление на мои артерии и мягко нажимает на мою трахею. Я могу только делать короткие, неглубокие вдохи, едва достаточные, чтобы оставаться в сознании, и внезапная смена ощущений поражает меня.

В моем поле зрения взрываются звезды, и я выгибаюсь к нему, отчаянно желая большего,