Блаженство и разрушение - Кира Коул

— Черт возьми, да, Хэдли. Вот так. Ты такая хорошая девочка, когда сосешь мой член.

Я засасываю его глубже, пока он убирает волосы с моего лица. Когда он смотрит на меня, я чувствую влагу, собирающуюся у меня между ног. Я провожу языком по головке, прежде чем скольжу ртом вниз по всей длине, насколько могу. Он снова шипит, когда я провожу зубами по чувствительной коже.

— Если ты продолжишь в том же духе, я кончу тебе в рот. — Йован покачивает бедрами в такт моим посасываниям, толкаясь все глубже.

Я стону вокруг его члена, мои руки скользят вверх и вниз по его бедрам. Когда он вырывается из моего рта, его член пульсирует, а моя киска болит.

— Раздевайся, — говорит он, его командный тон заводит меня еще больше.

Пока я встаю и сбрасываю одежду, его взгляд не отрывается от моего тела. Его язык высовывается, чтобы быстро облизать нижнюю губу, когда я расстегиваю свой кружевной лифчик и бросаю его на землю.

— Ты чертовски совершенна, — говорит он, его голос превращается в хриплое рычание, когда он приближается ко мне. — Я хочу, чтобы ты легла на эту кровать и начала играть с собой.

Я чувствую себя одержимой женщиной, когда направляюсь в спальню и ложусь на кровать. Пока я сажусь на край кровати и раздвигаю ноги, Йован прислоняется к стене. Он скрещивает руки на груди, его мышцы бугрятся.

Мой пристальный взгляд прикован к нему, когда я обвожу пальцами свой клитор, ускоряя темп, когда он наклоняется и берет свой член в руку. Пока я играю сама с собой, мой оргазм нарастает, я наблюдаю за тем, как он гладит себя. Его хватка крепка, когда он проводит ею по всей длине своего члена, прежде чем провести большим пальцем по головке.

Я стону, мои глаза закрываются, я на грани оргазма. Прежде чем я успеваю достичь этого, Йован убирает мою руку с дороги и поднимает меня. Он прижимает меня к стене рядом с кроватью, удерживая мое тело прижатым, когда входит в меня.

Он крепко целует меня, прикусывая мою нижнюю губу и водя своим языком по моему. Я двигаю бедрами, встречая его толчки. Мои внутренние стенки сжимаются вокруг него, когда мои пальцы впиваются в его плечи.

Мой оргазм наступает сильно и быстро, когда он сильнее врезается в меня. Йован стонет, когда начинает двигаться медленнее, его член наполняет меня, когда он толкается глубже.

— Черт, ты так приятно обнимаешь мой член, — говорит он хриплым голосом, поворачиваясь и бросая меня на кровать.

Как только я приземляюсь, он хватает меня за ногу и переворачивает на живот. Руки Йована скользят по моей заднице, массируя мышцы, прежде чем он сжимает мои бедра. Он тянет меня вверх, входя в меня сзади.

Его жесткая хватка снова толкает меня за край, влага покрывает мои бедра, когда я кончаю. Йован толкается сильнее, прижимая меня к себе. Когда он останавливается, все еще удерживая меня на месте, его член пульсирует. Он медленно двигает бедрами, его член едва двигается, когда он кончает.

Мы падаем на кровать потной спутанной кучей. Когда я переворачиваюсь и смотрю на него, мой разум начинает выходить из-под контроля. У меня нет чувства самосохранения, когда дело касается его.

Йован ухмыляется и ложится на меня сверху, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по моему телу. Когда его язык скользит по моей влажной щели, я знаю, что это будет долгая ночь.

По крайней мере, я больше не могу забеременеть.

Глава 12

Йован

Когда я просыпаюсь утром, я нахожусь в комнате, которую не узнаю до конца. Я зеваю и сажусь, чтобы потянуться, оглядываясь по сторонам и пытаясь прогнать туман сна из своего мозга.

Хэдли тихо похрапывает рядом со мной, и вчерашний день возвращается ко мне. Я улыбаюсь, глядя на нее, прежде чем паника начинает подниматься внутри меня.

Я не из тех мужчин, которые остаются на ночь с женщиной. Я либо ухожу сразу после того, как мы закончили трахаться, либо жду, пока они уснут, и тогда ухожу.

Оставаться с Хэдли — это то, чего я никогда раньше не делал.

Она вздыхает и ворочается во сне, плотнее прижимая к себе подушку. Одеяло сдвигается, обнажая большую часть ее спины.

Какая-то часть меня хочет свернуться калачиком в постели рядом с ней, но гораздо большая часть знает, что это плохая идея.

Связь с Хэдли только навлечет на нее неприятности.

Особенно когда поблизости рыщет Феликс.

Если он заподозрит, что Хэдли что-то значит для меня — что является ложью, — тогда ее могут убить.

Он причинил бы ей боль, чтобы добраться до меня. Мне нужно максимально дистанцироваться от нее, чтобы убедиться, что этого не произойдет. Она может свести меня с ума, но я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Лучше всего было бы встать с этой кровати. Но я не встаю. Я опускаюсь на кровать рядом с ней и натягиваю одеяло. Она придвигается ближе ко мне, двигаясь, пока ее голова не оказывается у меня на плече. Ее каштановые волосы веером рассыпаются вокруг нее, сияя в мягком свете, проникающем через окно.

Она прекрасна. Этого нельзя отрицать.

Хэдли умная и забавная. Она бросает мне вызов на каждом шагу, и это меня возбуждает. Она заставляет меня делать то, чего я бы никогда не сделал.

Эта женщина опасна в том смысле, что сама даже не может начать понимать.

Мой разум находится в состоянии войны с моим телом, приказывая мне встать с постели и идти домой, даже когда я обнимаю ее и прижимаю к себе. Ресницы Хэдли трепещут, касаясь ее щек, но она не открывает глаз.

Пока она спит, я смотрю в потолок. Мои пальцы скользят вверх и вниз по ее позвоночнику, рисуя узоры на коже.

Я не знаю, что делать с чувствами, которые пронизывают мое тело. Когда я смотрю на Хэдли, я чувствую умиротворение от окружающего мира.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз я был так расслаблен.

Хэдли зевает и придвигается ближе ко мне. Я стону, когда мой член напрягается от ощущения ее тела, прижатого к моему.

— Ну, и тебе доброго утра, — говорит Хэдли хриплым со сна голосом. Она смотрит на меня своими большими карими глазами. Уголок ее рта приподнимается, когда она прижимается