Бывшая жена. Ложь во имя любви - Анастасия Дмитриевна Петрова

справляться с собой. Пусть и внутри тревога, словно ищейка пытается прильнуть куда-нибудь, где ей будет удобно. Я только лишь крепко сжимаю крафтовую бумагу в руках.

Бросаю трубку, как только получаю информацию об адресе и палате. Хватаю пальто, пытаясь держаться и не поддаваться истерии. Хотя, признаться, мне очень хочется.

Но это я уже проходила, и я осознанно шагнула туда, где будет страшно. А потому, сейчас должна взять себя в руки и держать в них столько, сколько смогу.

Выхожу из магазина, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.

— Аврора Романовна, — слышу как меня окликает голос, и повернувшись, вижу мрачного водителя Димы: — Я помогу.

Он в два шага преодолевает расстояние, оставив дверь в салон машины открытой. Проверяет уже закрытый вход в магазин и тут же открывает пассажирскую дверь машины.

— Такое часто? — единственное, что я спрашиваю, уже сев на сидение.

— Бывает, — хмуро говорит он, поджав губы.

Киваю, закрывая глаза, чтобы смахнуть наливающуюся влагу.

Я смогу, что бы там дальше ни было уготовано судьбой.

Алексей садится, и машина тут же срывается с места.

— Есть ли какой-то план по таким случаям? — спрашиваю скрипучим из-за кома в горле голосом.

— Да, звонят всегда мне, потому что у него в портмоне лежит мой номер и номер лечащего врача. — киваю на слова Алексея: — А дальше, если он уже доставлен куда-нибудь в районную больницу, как правило, мы быстро организовываем перевозку. Однако, случается по-разному из-за состояния шефа.

Принимаю информацию, вновь сокрушаясь, как же я много пропустила, когда была нужна.

— Поняла, — глухо отвечаю водителю.

В сумке вибрирует телефон, но я даже не глянув и так догадываясь, что это может быть Мирон, сбрасываю звонок и ставлю режим полёта.

— С вами ему и правда легче, — говорит Алексей тихо, словно сам Дима его услышит: — Даже несмотря на состояние физическое… — бросает взгляд в зеркало заднего вида.

Понимаю, о чём говорит мужчина, и пытаюсь неловко улыбнуться сквозь подступающие слёзы.

Доезжаем мы на удивление быстро, а когда нас провожают к палате, я с несколько секунд не решаюсь войти. Алексей обыденно садится на стул возле палаты и покорно ждёт. А я, прикрыв глаза и сделав глубокий тяжёлый вдох, вхожу.

Глава 29. Аврора

— Подняли тебя на уши, да? Всё хорошо, родная. Не переживай.

Она привстаёт на локтях, мягко улыбается мне.

Сажусь на край кровати, чтобы быть ближе к нему. Игнорирую стул у стенки намеренно.

— Давай будем честными друг с другом. Это очень важно, Дима. В прошлый раз у нас не вышло честности, и посмотри, куда это привело.

Он вздыхает, откидывая голову обратно на подушку. Я кладу руку поверх одеяла, поглаживая его живот через плотную ткань.

— Из-за химиотерапии периодически меня отключает. Но это просто побочка. Врач говорит, что нужно больше покоя, воздуха, меньше работы. Ни в коем случае не забрасывать работу, чтобы не быть овощем, но и не пренебрегать отдыхом. С последним у меня беда.

— Ясно, — усмехаюсь, — Возьму под свой личный контроль твой отдых.

— Значит, будешь рядом ещё чаще?

— Значит, буду.

Сомнений во мне нет. Они словно испарились в ту же минуту, когда между мной и Димой случилась близость. Я чётко осознала тогда все свои чувства. У меня не осталось вопросов, и нет причин искать ответы.

Словно картина из пазла, которую я тогда долго не могла собрать из-за отсутствующей детали, вдруг стала целостной.

— Можем, мы поедем куда-то вместе отдыхать? Тебе можно летать?

— Можно. Между курсами химиотерапии можно. Куда бы ты хотела, Аврош?

— Хочу в Сочи. Помнишь, наше место. Где мы на пляже пили вино и кидали камни в воду, загадывая желания.

— Помню, Аврош. Я всё помню, что связано с тобой.

Кладу голову ему на грудь. Он поднимает руку и гладит очень медленно и трепетно. Каждое его прикосновение отдаётся какой-то тупой болью внутри. Я не могу отделаться от мысли, что, возможно, у нас не так много времени осталось. Но я хочу его сполна использовать.

А потом сама же ругаю себя, что вообще позволила так думать? Потому что всё будет хорошо! Я верю и знаю!

Сама не замечаю, как под мерное дыхание и вздымающуюся грудную клетку мои глаза закрываются и я засыпаю. Ухожу в лёгкую дрему. И Дима вместе со мной.

Будит нас медсестра, которая приходит ставить Диме капельницу. Я быстро целую его в губы и обещаю завтра зайти.

— Мы завтра его уже отпустим, — спокойно отвечает медсестра, устанавливая катетер.

— Тогда я заеду за тобой, Дима.

— Беги, Аврош, — машет мне рукой, улыбаясь, — До завтра, любимая.

У палаты как веный сторожевой пёс всё в той же позе сидит Алексей.

— Где он был? Ему плохо на работе стало?

— Нет, Аврора Романовна. Он попросил меня привезти его к БЦ «Апостол», дальше отправил меня передать вам подарок. Что он делал в центре, я не знаю, но вышел оттуда злым и очень подавленным. Так что думаю, у него была ссора с кем-то.

А мне и не нужно больше ничего говорить. Я прекрасно знаю, у кого офис в этом центре.

Извинившись перед Алексеем, отхожу к больничному окну в конце коридора.

На телефоне несколько пропущенных от Мирона. И я наконец ему перезваниваю.

— Ну и стерва ты, Чадова! — тут же летит мне в трубку, как только я дозваниваюсь, — Нет, чтобы, блядь, по-человечески расстаться, подослала своего бывшего.

— Я не знала, что он будет с тобой говорить, Мирон. И разумеется никого не подсылала.

— Твой благоверный угрожает мне, поставил условие, чтобы я больше тебя не донимал.

Выдыхаю, опираясь поясницей о подоконник.

— Мирон, я должна была сама с тобой поговорить, но в последнее время ты слишком агрессивен, не сдерживаешь себя… И я даже немного была испугана таким поведением.

— Да потому что с вами, бабами, только так и надо. Иначе дашь вам волю, а вы вон какой хуйней начинаете заниматься.

Когда от Мирона летит в мою сторону отборный мат, я чуть отодвигаю ухо от трубки.

— Тогда давай поставим точку. Прости, если чем-то тебя обидела, это не входило в мои планы. И спасибо за то время, что мы провели вместе. Но сейчас нам пора идти