Бывшая жена. Ложь во имя любви - Анастасия Дмитриевна Петрова

На той стороне тишина, а потом резкое и обрывистое:

— Да пошла ты, дура. Найду себе моложе и лучше, чем ты.

Дальше короткие гудки.

Ставлю точку в этом неудавшемся романе, тут же удаляю контакт Мирона и блокирую его номер. Наши пути расходятся уже окончательно и бесповоротно.

— Аврора Романовна, всё хорошо?

— Да, Алексей. Всё прекрасно. Могу попросить, меня завтра забрать из дома, чтобы вместе за Димой приехать?

— Обижаете, — тепло улыбается водитель, — Я рад помочь. Давайте сейчас вас тоже до дома подкину?

— Спасибо, Лёша. Я сама. Прогуляюсь.

Мы прощаемся, я выхожу на крыльцо больницы, вдыхая запах природы.

Внутри чувство свободы. Какого-то умиротворения. И полная боевая готовность.

Готовность бороться за своего мужчину, которого люблю. Бороться за его жизнь.

Глава 30. Эпилог

Зима радует солнечными днями и хрустящим снежным покровом, а потому я, укутавшись в плед, включаю на террасе обогреватель. Вхожу обратно в дом за подносом с завтраком на двоих.

Мы только как неделю назад вернулись из Сочи, где несколько дней бродили по нашим знаковым местам. Вспоминали желания из прошлого и сопоставляли с жизнью, чтобы понять сбылось или нет.

Некоторые так и остались камнями в воде, а часть, конечно, превратилась в жизнь.

А этот уютный домик Дима приобрёл вдохновившись своими былыми мечтами. Но, конечно, он говорит, что это всё для меня.

Дом сильно отличается от фешенебельных построек в окру́ге. Круглый кленовый брус, как из сказки дарит какое-то уютное ощущение теплоты. Безусловно, дом адаптирован под нынешние реалии, а потому терраса — это пристройка, которая, к слову, отлично вписалась.

Мы пока здесь только начали обустраиваться, но уже, утро здесь дарит какой-то небывалый прилив сил.

Да и для Димы это только в плюс. Его химиотерапия хоть и была адъювантной, и прогнозы на сегодняшний день положительные, я всё равно стараюсь полностью следовать рекомендациям. А точнее, контролировать его, пусть он и порой ворчит.

Мы ещё думаем, хотим ли перебраться сюда на постоянную основу, но чаще получается так, что мы здесь несколько дней, затем в городе, в делах, потом снова сюда. Признаться, не совсем удобно было в плане вещей. Но мой Чадов оборудовал здесь всё по высшему разряду: средства гигиены, еда, одежда и прочее, все есть.

Когда увидела, была шокирована тем, что он всё это сделал, а главное, не сказал. Но ведь он таким был, есть и будет. Черта того мужчины, которого я когда-то полюбила.

— Дим, — зову его из кабинета.

Он, как обычно, в ожидании трапезы сбежал в свой кабинет. Не может этот человек без работы, хотя, наверное, в этом мы с ним похожи.

— Любимая, — он не заставляет себя ждать, оставляя короткий поцелуй на моём затылке.

Садится за стол, рассматривая порцию варёных яиц для него, овощи и фрукты.

— Какие планы на день?

— У меня пара собеседований, плюс надо закончить с вывеской, так что я сегодня во втором магазине.

Дима кивает, делая глоток воды.

— Алексей заберёт, вместе съездим в фонд… — смотрю на него, потому что совместно мы там ещё не появлялись.

Ещё в Сочи я узнала наконец, всю правду его отношений с Ольгой. И более того, я была сокрушена тем, что никакого предательства, кроме как, сокрытия правды о своём состоянии, не было в принципе. Он ушёл в никуда ради меня. А их какую-то романтическую связь спустя полтора года после развода, я даже не считаю.

Я просто ставлю себя на его место. Одинокий мужчина, который борется с болезнью, видит женщину врача ежедневно. Если не ежечасно в прогрессирующий момент болезни и тут даже без любви человеку просто нужен человек.

И узнав, что я стала спонсором для небольшого фонда, Диме это откликнулось. Он всегда занимался благотворительностью, и на его счету уже есть фонд для особенных детей.

— Ты уверен? — осторожно я спрашиваю.

Ревности во мне нет, скорее сожаление, что она была рядом с ним в тот момент, а я-то нет.

— Аврош, мне всё равно. Я только беспокоюсь, не будет ли тебе неудобно, потому что…

Дима заминается. Всегда в таких моментах, будто чувствует себя виноватым.

— Я буду держать тебя за руку, помнишь? — улыбаюсь ему.

В Сочи, когда мы вдвоём на туристических стульчиках у палатки сидели на берегу моря, бутылка вина дурманила мне голову, и я ему это сказала.

Почти танцуя на тех самых камнях, где много лет назад я потеряла кольцо. Недорогое, абсолютно обычное, но оно мне было очень дорого.

И вот именно там, с улыбкой на лице и ощущением какого-то счастья, я присела перед ним и сказала, что отпускаю и прощаю.

Он, тогда улыбаясь лишь, кивнул, а я ещё просила у него прощения за себя. За то, что так просто отвернулась, сожжённая обидой и злостью.

Обнажение душ тогда вышло таким искренним и внезапным, без каких-либо масок. А потом мы занимались любовью до самого рассвета, и я пообещала, что ни за что, как бы ни решила судьба, я буду держать его за руку.

— Тогда решено, сначала работа, потом в фонд, — кивает он с улыбкой: — Ещё надо в загс, — добавляет, а я перестаю жевать свой скрэмбл.

— Об этом поподробнее, пожалуйста…

— Знаю, что нам обоим всё равно на бумаги… Только меня чувство незавершённости не покидает, потому что это была моя ошибка... И я хочу вновь видеть себя окольцованным мужиком. — хрипло посмеивается он, но я догадываюсь к чему это он.

Качаю головой, пряча то, что понимаю скрытый юридический смысл, широко улыбаюсь в ответ.

— Ты всё равно носишь кольцо, — указываю ему вилкой на руку.

— Всегда.

Дима серьёзно смотрит в глаза и достаёт из брюк коробочку. Он ставит её на стол, даже не раскрывая.

— Я бесконечно люблю тебя, Аврора. За твою силу, за твой характер, за то, кем ты была, кем стала, и кем будешь. Но я буду безмерно тебе благодарен, если ты во всех смыслах захочешь превратить этот остаток времени в нашу вечность…

Часто моргаю, чтобы не дать влаге проскочить, потому что мы не говорили о таком, не планировали.

— Дим, — шепчу, качая головой, а он улыбается.

Открываю коробочку и, увидев кольцо, ахаю. Это идеальная копия моего потерянного кольца из прошлого. Только, конечно, не из серебра. Витиеватые линии