Леди с дурной репутацией - Тереза Ромейн

Касс появилась из-за ширм, от горла до щиколоток укутанная в темно-желтый шелк, отчего казалась объятой пламенем, уселась на конструкцию из прутьев перед туалетным столиком с зеркалом и принялась вытаскивать из волос оставшиеся шпильки.

— Что там была и леди Деверелл, — заметила Касс, — вы знаете, поскольку танцевали с ней дважды.

— Добывал информацию, — заявил он беспечно.

— Именно так Чарлз говорил о своих отношениях с ней. Разумеется, добывал информацию, пусть и под платьем.

Она вытряхнула последние шпильки из волос на поверхность столика.

— Но давайте двигаться дальше. Кавендер, как мне показалось, был одет по последней моде, чем отличался от большинства джентльменов: высоко завязанный галстук, зауженный в талии сюртук.

Джордж вытянул ноги.

— Он выглядел молодящимся стариком, и это странно: я не припомню, чтобы раньше он рабски следовал моде.

— У него ведь несколько лет назад умерла жена, не так ли? Возможно, он собирается жениться еще раз, а его одежда — это что-то вроде брачного оперения самца, — Кассандра провела пальцами по шелковому узлу пояса пеньюара. — Впрочем, это было хоть и броско, но дешево, почти как театральный костюм. Все прекрасно смотрелось с другого конца бального зала, но вблизи было видно, что брелок вовсе не золотой, а сюртук не из шерсти и кое-где залоснился.

— Значит, ему хочется казаться богаче, чем он есть на самом деле. Тут нет ничего особенного: к этому стремятся очень многие.

— Ваша правда, — Кассандра взялась за щетку для волос и принялась расчесывать длинные пряди. — Лайонел Брейтуэйт, в противоположность нашему молодящемуся мистеру Кавендеру, был одет дорого, но старомодно. Наверное, странно, да? С его-то средствами… Зато он прекрасный собеседник.

— Это несущественно, — заметил Джордж.

— Обычно любители поговорить могут ненароком выдать что-то любопытное, но в этом случае я не услышала ничего такого, на что стоило бы обратить внимание. Он был в хорошем настроении и не производил впечатления, будто беспокоится из-за какой-то угрозы, что само по себе говорит о многом.

Галстук опять стал раздражать Джорджа, и он взялся за узел, который его душил.

— Как это возможно — не сказать ничего достойного внимания и чтобы это говорило о многом?

Отделанная серебром щетка тяжело звякнула о столик, и Кассандра, разделив волосы на три части, принялась заплетать их в косу.

— Спокойствие Брейтуэйта означает, что о записке с угрозами и произошедшем с графом ничего не известно в обществе, а это, в свою очередь, свидетельствует о том, что оставшиеся участники тонтины не знают, что превращаются в мишени.

— Это серьезный вывод, сделанный на основании всего лишь обычного разговора, но, кажется, в этом есть смысл.

— Конечно, есть. Как правило, мы придерживаемся определенных шаблонов в поведении. Если Брейтуэйт ведет себя так, словно ни о чем не беспокоится, значит не видит причин для беспокойства. И это лишь подтверждает, что тот, кто стремится его уничтожить, держится в тени. Пока. Но нам не известно, почему и надолго ли.

Повисло молчание. Джордж как зачарованный наблюдал за быстрыми движениями ее пальцев. Закончив и перекинув длинную косу на спину, Кассандра сказала:

— Я думаю, нам надо подключить Ангелюса к этому расследованию. Ваша приятельница леди Изабел знакома с ним, да и герцог его тоже знает.

При имени короля криминального мира Лондона Джордж выпрямился. Мало кто лично встречался с Ангелюсом, но все слышали о нем, а многие в свете в какой-то момент и вовсе брали у него в долг.

— Почему, ради всего святого, нам нужно пользоваться услугами того, от кого мой отец пытался избавиться всеми силами, чтобы не зависеть от него финансово?

— Потому что Ангелюс знает о финансовых проблемах очень многих и вполне может иметь представление о том, кто сейчас наверняка заинтересован в получении средств, накопленных в тонтине, после почти сорокалетнего спокойного ожидания.

Джорджу пришлось согласиться с этим.

— Я могу завтра поговорить с отцом, если найдется для этого время.

Касс развеселилась:

— Найдется время? Чем же заполнены ваши дни, если непросто выкроить свободную минутку?

Почему этот галстук такой тугой?

— Вопрос прямой и совершенно бестактный. Я делаю то, что мне хочется. Наличие титула освобождает от обязанностей.

Так будет не всегда. Вести дела герцогства не так-то просто: это и заседания в парламенте, и работа с арендаторами, штатом слуг, поддержание собственности в надлежащем состоянии, работа с фермерами, инвестиции.

Во всяком случае, так должно быть. Герцог Ардмор не заседал в палате лордов, нанял управляющих, опытных и компетентных, чтобы с полной отдачей занимались поместьем, а сам предавался азарту, влезая в долги, жил на широкую ногу и потворствовал своей слабости — картам. Ардмор всегда жил так, как ему хотелось, и не был примером для подражания.

— Я делаю то, что выбираю сам, — поправился Джордж.

Разница небольшая по сравнению с тем, что было сказано ранее, но ему казалось, что так правильнее, но на Кассандру это не произвело никакого впечатления.

— И что из того? Сегодня вечером, например в данный момент, вы уже выбрали, что хотели бы сделать?

Сказано это было с немалой долей скепсиса, но Джордж оставил это без внимания. Появилась возможность заявить о себе, и сын герцога Ардмора хорошо понимал, когда воспользоваться своим шансом.

— На ваше усмотрение, — заявил он, стараясь не показать, что в данный момент ему хотелось катать между кончиками пальцев ее соски.

Знай он, что она не против, сделал бы это прямо сейчас, а пока роль ласкающей руки выполнял тяжелый шелк пеньюара.

Слова его прозвучали легкомысленно, но она, судя по всему, отнеслась к ним так, словно услышала декларацию, и сказала:

— Благодарю за широкий жест.

Такого он не ожидал.

— В самом деле? Признаюсь, я не представлял, какую реакцию может вызвать мое заявление.

— О, в самом деле? Не так часто я говорю то, что совпадает с моими желаниями. Не забывайте, что у нас с Чарлзом жизнь на двоих была еще до нашего рождения.

Ага! Ему нужно выразить сожаление по этому поводу? Быть благодарным за возможность предложить что-то другое? Конечно, чудесно иметь брата и никогда не испытывать одиночества, но это вовсе не то впечатление, какое она хочет произвести.

Он молча ждал, и она наконец ответила:

— Могу ли я попросить вас выбрать другое время, чтобы сделать то, что мне хочется? Прямо сейчас я хочу спать, и в этом вы никак мне не поможете.

Джордж перестал тянуть галстук.

— Ну почему же? Могу почитать вам какую-нибудь скучную книгу на сон грядущий.

— В этом