Леди с дурной репутацией - Тереза Ромейн

Это было последнее, чего бы ему хотелось, в особенности сейчас, когда все его мысли, вне всякого сомнения, занимала она со своим расшнурованным лифом, распущенными волосами и — самым соблазнительным из всего! — все понимающим взглядом, устремленным на него.

— Доброй ночи тогда, — сказал Джордж. — Пусть все будет так, как вы желаете.

Как бы ему самому сейчас хотелось улыбнуться вот так же, как она!

Глава 7

— Это визит дружеский, а не деловой, — обратилась к Кассандре леди Изабел Дженкс. — Конечно, мы с радостью примем вас с лордом Нортбруком в нашем доме.

Наклонившись, Джордж прошептал мисс Бентон на ухо:

— Это менее официально, чем если бы встреча была назначена у них в конторе: можно не соблюдать строго букву закона.

Кассандра засмеялась, но Каллум Дженкс, ее старый друг, обладавший слухом летучей мыши, все услышал и возразил:

— Мы всегда следуем букве закона.

— Ну, если ты считаешь, что так лучше всего… — развеселилась леди Изабел, и в ее темных глазах запрыгали чертики.

— Да, так лучше! — отрезал Дженкс в своей обычной манере.

Ни любовь, ни богатство, ни перемена места жительства — ничто не смогло сгладить острые края его характера, что Кассандру не могло не порадовать. За прошедшие годы они с Чарлзом не раз посещали съемные комнаты, которые Дженкс использовал под жилье. Как и у них, его комнаты знавали лучшие времена, были дешевы и содержались в приличном виде только благодаря усилиям, которые прилагали их целеустремленные хозяйки.

В прошлом году лондонская элита превознесла Дженкса за благополучный исход дела о королевских наградах. Вор, который сумел украсть целое состояние в золотых соверенах с Королевского монетного двора, произвел впечатление на всю Англию, и именно Дженкс, в тот момент сыщик с Боу-стрит, сумел отыскать большую часть украденного золота, к тому же спас леди Селину.

Теперь Дженкс был женат на дочери маркиза, очаровательной темноволосой и темноглазой леди с лицом сфинкса, которое начинало светиться добротой всякий раз, стоило ей лишь улыбнуться. Когда Дженкс ушел с Боу-стрит, чтобы основать вместе с леди Изабел собственное консультационное бюро, высший свет завалил его делами.

Для сына бакалейщика это было весьма необычно и, как полагала Кассандра, порой выводило из себя, хотя нельзя отрицать, что он получил значительную финансовую поддержку за то, что стал популярным. Дженкс приобрел приличный дом из серого камня на Бедфорд-сквер, который выходил фасадом на небольшой садик с ухоженными деревьями. В доме было множество помещений, в том числе и для слуг, а также две гостиных. Настоящая роскошь!

Хотя уже наступило послеобеденное время, леди Изабел и Дженкс пригласили посетителей в утреннюю гостиную. За последнюю неделю Касс побывала в нескольких роскошных домах, но этот был ее самый любимый. В утренней гостиной было много солнца, даже обои имели прелестный желтый рисунок, мебель стояла новая, но удобная, и пахло здесь чудесно — сдобой, лежавшей на подносе перед гостями.

Кассандра не смогла даже попробовать ее: давал о себе знать желудок, то ли от веселья до поздней ночи, то ли от воспоминания о том, что Джордж увидел ее в пеньюаре и узнал, сколько у нее было любовников.

А вот он, как всегда, был энергичен и беззаботен; похоже, его нисколько не удивили эти факты и даже не заинтересовали.

— Хорошее освещение, — Джордж огляделся, когда сел рядом с Кассандрой на кушетку, обтянутую шелком цвета слоновой кости, и мягкую, как грудка горлицы. — Это же восточная сторона, да? Возможно, то, что окна в моей экспериментальной комнате выходят на север, совсем не идеальный вариант. При более интенсивном освещении…

Неужели она действительно попросила его расстегнуть ей платье прошлой ночью? — вдруг вспомнилось Джорджу, и он замолчал, с интересом осматривая комнату. Казалось, это было так давно: шелк, пуговицы, распущенные волосы, полунамеки… Все так невинно на поверхности, никаких прикосновений к ничем не прикрытой коже — и сколько фантазий…

Оно и к лучшему, как к лучшему и то, что наступил день, они были не одни. Теперь на какое-то время никаких балов, никакого шампанского. Если Кассандра не проявит благоразумие, то у нее снесет крышу не только от его светлости, но и от роли миссис Бенедетти.

— Прибыл мистер Гейбриел, — объявил дворецкий, худой седовласый мужчина по имени Селби.

— Проводите его сюда, конечно, — распорядилась леди Изабел.

— А кто это — мистер Гейбриел? — поинтересовался Джордж.

— Само притворство, — донесся голос от двери. — Надеюсь, вы простите меня за желание обеспечить себе такую же приватность, как у вас.

Последний участник их встречи ступил в утреннюю гостиную.

За годы работы на Боу-стрит Кассандра повидала множество преступников, и мелких, и крупных, но лично с Анджелесом никогда не встречалась. Это бы крепкий мужчина лет пятидесяти. Начинавшие седеть длинные черные волосы театрально лежали на плечах. Одет он был во все черное, за исключением белой сорочки и жилета, расшитого серебром. Дополняла наряд черная трость из эбенового дерева с тяжелым серебряным набалдашником.

Касс сразу его узнала и выпалила, пока новоприбывший усаживался:

— Я вас видела! Недавно. У лорда Деверелла. Вы пришли среди ночи и обсуждали с ним тонтину.

Сидевший рядом Джордж напрягся и прошипел:

— Ты его знаешь? Анджелеса?

— Мои поздравления, мисс Бентон, за то, что узнали меня, — король преступного мира Лондона принял из рук леди Изабел чашку черного чая, над которой вился парок. — Надо было бы наказать вас за подглядывание и подслушивание под дверями, но ведь это ваша работа, не так ли?

Значит, ему известно, кто она.

— Это моя работа, да. И если это так вас обеспокоило, надо было сразу дать мне об этом знать.

Он взглянул поверх чашки на Кассандру, которая застыла под его взглядом, как беззащитный кролик перед удавом. Во внешности Анджелеса было что-то от пантеры: полуприкрытые веки, острый взгляд, готовность к броску. Нужно быть очень осторожным рядом с таким человеком, который может уничтожить буквально мановением руки — жестом, словом, взглядом. От этого можно пострадать куда сильнее, чем от физического воздействия.

Неожиданно для Кассандры он заговорил любезно, тщательно подбирая слова:

— Я много лет занимаюсь фондами этой проклятой тонтины. Лорд Деверелл захотел получить заем под свой взнос, то есть, вероятнее всего, полностью выйти из тонтины, но при этом остаться в живых.

Леди Изабел протянула ему вазочку с миндальными бисквитами.

— Ваши любимые, если не ошибаюсь? Вряд ли можно кого-то обвинять