Русский романс - Наталья Гончарова

class="p">– Батюшки! Какое совпадение! – изумился купец, – Анна Тимофеевна, как раз работала в доме Лаптевых, собственно говоря, ее стараниями и по ее рекомендации, а она, к слову сказать, является родственницей моей дражайшей супруги, мои дети получили воистину прекрасную наставницу. Вклад Анны Тимофеевны в воспитании детей неоценим, ей Богу, неоцен-и-и-и-им, – протяжно растягивая слова, заключил купец, он хвастался Анной, словно трофеем, гордо простирая руку по направлению к ней, в каждом его жесте, в каждом слове было собственничество. Все, что было в том доме, движимое или недвижимое, живое или неживое, было не отчуждаемо и принадлежало ему всецело. Азъ есмь Бог в своем доме, – вот что говорил язык его тела.

– Спасибо, Степан Михайлович, боюсь вы меня переоцениваете, девочки воспитаны и прилежны, что мне, право слово, остается совсем мало работы, разве что довести до совершенства их и без того прекрасные манеры, – Анна и сама не поняла откуда взялась такая разговорчивость и даже дерзость, тогда как уместнее было бы гувернантке в ответ лишь промолчать, а если и поблагодарить то кратко, одним-двумя словами. Этот несносный дворянин действовал на нее не лучшим образом, вскрывая в ней совсем не лучшие качества, которые не следовало показывать никому, особенно с учетом ее социальное положение.

– Действительно, мир тесен, а вы знаете, мы, кажется, даже встречались! – сказал он, будто отчаянно, пытаясь ее вспомнить. – Позвольте, позвольте, – начал он, словно изо всех сил напрягая память, так что даже театрально потер виски, – Точно, точно, на пикнике, были приглашены я, Анатоль, и две восхитительнейшие дочери Лаптевой.

Купец весело заулыбался, а вот Нина Терентьевна, веселье мужа не разделила, расположение к гостю таяло так быстро, словно утренний туман.

– Анна Тимофеевна, поправьте меня, если ошибаюсь, не вас ли я встречал у Лаптевых? – он и сам не знал, как его занесло в прошлое, как чудом сохранившийся желтый лист в саду давно увядших воспоминаний. Бешеная муха укусила, не иначе. Чего вдруг он начал фривольно донимать гувернантку, вот и хозяйка не довольна. Благо Степан Михайлович в добром расположении духа, но ежели гувернантка его любовница, а он своими вопросами, невольно оказывает ей знаки внимания, не далеко и его благодушие потерять. А он сейчас в таком материально стесненном положении, такими долгами обзавелся, что терять вот так из-за пустяка, из-за мужской блажи, делового партнера – непростительная роскошь. Надобно не забывать, когда бес вновь начнет его путать, за плечом нашептывая дурное, что все что он имеет, заложено, перезаложено, а что не заложено - вложено в текстильную фабрику, которая без нужного сырья, не более чем груда метала. Но что значат доводы рассудка, ей Богу, пустое, его уже несло словно на санках с ледяной горы.

– Нет, не встречались, – резко сказала Анна, – У меня прекрасная память, особенно на лица. Я бы непременно вас запомнила, ежели когда либо встречала, в этом уж будьте уверены, – сказала она, с вызовом глядя ему прямо в глаза. От кроткой и незаметной гувернантки не осталось и следа.

Разговор был исчерпан. Он должен был быть рад, что ситуация, разрешилась, наилучшим образом, но отчего-то почувствовал досаду. Однако ж настаивать дальше было бы не только неуместно, но и неприлично, и поэтому он перешел на другую тему разговору, на сей раз, в избытке расточая комплименты Нине Терентьевне, отчего та, не заставив себя долго ждать, сменила гнев на милость, и была вновь очарована галантностью и любезностью петербургского гостя.

Этим вечером хозяева с гостем сидели допоздна, мужчины курили, выпивали, вели разговоры деловые и не только, из гостиной то и дело доносился хохот, то громкий и рокочущий – верно Степан Михайловича, то женский и высокий – Нины Терентьевны, по всей видимости, Иевлев развлекал и веселил их. Гувернантка же не член семьи, так что ей оставалось лишь, прислонившись к двери, с завистью прислушиваться к доносившемуся смеху. Казалось, уставшая за сегодняшний вечердо изнеможения, Анна, должна была уснуть в тот же миг, как только голова коснется подушки, но нет. Сон не шел, в сотый раз она переворачивалась с бока на бок. Образ Николая, воспоминания и события сегодняшнего вечера, разговор, его близость, все это внесло в душе, такую сумятицу, разворошило, казалось бы, давно перегоревшие угли чувств и воспоминаний. Но было в том и хорошее. Пока Николай оставался у них, купец вряд ли возобновит свой натиск. Пока Николай рядом – она в безопасности. Эта мысль успокоила и принесла ей хрупкое умиротворение. Усталость взяла свое, наконец, сон одолел ее. Ей редко снились сны, спала она всегда крепко и безмятежно, так спят только дети и безгрешные души. Той ночью же сон был тревожен, снилась река, с темной, почти свинцовой водой. Она затягивала Анну в свои черные, как гладь зеркала, воды, уносила все дальше и дальше от берега. Все что ей оставалось это лишь сдаться на милость течения и дать ей поглотить своими темными глубинами ее бренное, податливое и покорное тело.

Резко проснувшись от того что тонет, Анна долго не могла понять, что есть сон, а что реальность, сердце бешено колотилось в испуге. Четверть часа понадобилась, чтобы прийти в себя, дотронуться до кровати, своих волос, губ, лица, понять, что все находится там же где и должно быть, а сама она в полной безопасности. Едва занимался рассвет, вставать было слишком рано, но сон больше не шел. Умывшись и наскоро одевшись, она выскользнула из своей спальни. Она так любила рассветные часы, когда все еще спят, а она может побыть наедине с собой, со своими мыслями, летом выйти в сад, благо сад у купца был волшебный, особенно по весне, кода зацветала черемуха, сирень и яблони. И любимое место в саду, схороненная в его глубине – деревянная беседка. Пройдя в гостиную, она ожидала встретить Танюшку, та вставала обычно еще раньше и готовила к хозяйскому завтраку стол. Как вдруг от увиденного, она резко остановилась.

Откинувшись на диван и закинув ногу на ногу, пил чай и читал газету Он – виновник ее дурного сна и ночных кошмаров, последний человек на земле, которого бы она хотела видеть в это утро. Она как можно тише, стараясь остаться незамеченной начала пятиться назад вглубь коридора, но деревянный пол предательски скрипнул в самый неподходящий момент. Он тотчас, будто все это время был начеку, повернул голову, как раз в ее направлении. Их взоры скрестились словно шпаги. От