Русский романс - Наталья Гончарова

нравы, стало быть, и вести себя здесь можно по дикому, правила поведения джентльмена здесь не действуют. Надо только убедиться, что объект его интереса, не является объектом интереса другого охотника. А то не ровен час и самому стать косулей.

И хотя совесть пошевелилась где то в глубине души, словно червячок прогрызая сердцевину яблока, он заглушил ее, напоминая себе, что муки совести, по своей сути бесплодны и разрушительны, прежде всего, для самого человека, испытывающего их. Муки совести, не более чем душевная ржавчина и являются скорее порождением слабости, нежели свидетельствуют о высоких моральных принципах, потому как сильный человек, не совершает поступков, после которых ему приходиться мучиться, а совершая их, принимает результат со всей должной ответственностью, не испытывая совестливого малодушия. Покончив с деструктивными чувствами, к нему вновь вернулось доброе расположение духа.

Что касается Анны, то большую злость и ярость, она, пожалуй, и за всю жизнь не испытывала. Какой же он ничтожный человек, низкий, подлый, без совести и чести, – негодовала она, расхаживая то взад, то вперед. Изумленные воспитанницы, бросив чистописание, удивленно устремили взоры на взъерошенную и разъярённую, как кошка, гувернантку. В таком настроении они не видели ее еще никогда. До конца урока оставалась всего минута, стрелка часов, застыла в одном шаге от долгожданной свободы. И когда пробило ровно пять, молниеносно, бросив все книги и тетради, девочки кинулись на выход, едва не роняя друг друга.

Анна же, в мыслях, была так поглощена,почти военными баталиями с Николаем, что едва ли заметила огрехи поведения своих воспитанниц. В мыслях она перебирала сотни колких замечаний, реплик, язвительных фраз, парируя воображаемые вопросы и задавая свои, обескураживая его, нанося удары острым словом, словно рапирой точно в цель. Словом к ужину, она подготовилась так, что готова была отразить любое его нападению, каким бы ловким и красноречивым дуэлянтом он не был. Гнев и ярость, лучшее топливо для костра ненависти. Ей нужен был реванш.

Разочарование постигло ее, когда за ужином, он не только ни слова не сказал ей, но даже не взглянул в ее сторону, словно ее и вовсе не было. Кровь бурлила в ней, словно забродившее варенье, как быстро сладость чувств, стала горькой на вкус. Выходит, она зря репетировала предстоящий разговор. Вот и чудесно, теперь этот высокомерный самовлюбленный мужчина, оставит ее в покое, но радости от слов сказанных самой себе, она не испытала. А в конце ужина и вовсе отчаявшись, приуныла, грустно гоняя овощи из стороны в сторону по тарелке.

Николай искоса посмотрел на задумчивую Анну, пригорюнившуюся в конце стола. Как все-таки прав был Пушкин, «чем меньше девушку мы любим, тем больше нравимся мы ей», – толи с радостью, толи с досадой подумал Николай.

Ужин подошел к концу, в саду было еще слишком холодно, так что вечером вновь остались в гостиной. В этот раз, Нина Терентьевна, попросила ее остаться, в качестве компаньонки, и чтобы не сидеть без дела, а больше для отвода глаз, обе с чинным видом взяли шитье. Мужчины, открыв бутылку хереса, решили играть в штосс.

К Лаптевой гости часто приходили играть в карты, особенно в долгую сибирскую зиму. Так что Анна, была знакома со всеми правилами игры, не хуже участников, наблюдение со стороны, дает так мало, но вместе с тем так много. Однажды шулера поймали на обмане, что за скандал был тем вечером, впрочем, какая карточная игра обходиться без обмана. Есть занятия, словно созданные для определенного рода людей, как мед создан для пчел, или пчелами, впрочем, не важно. Приличному ведь человеку разве захочется в такое играть, – подумала Анна, глядя как ловко купец прометывает колоду то влево, то вправо. Впрочем, вопреки ее ожиданию, Николай, скорее выигрывал, нежели наоборот. Что ж, еще один аргумент, в пользу того, что приличного в нем мало, – подумала Анна.

Свечи догорели, херес был допит, хозяева разбрелись по спальням, Николай откланялся и тоже исчез, Анна, немного задержалась, убирая рукоделие, тусклый свет тревожно дрожал в задымленной гостиной. Надобно открыть окна, – подумала Анна. Голова кружилась в душной и жаркой комнате, как вдруг в конце коридора, появилось пламя свечи и раздались глухие, но решительные шаги. Уж не мерещиться ли ей это, - тревожно подумала Анна, – должно быть Татьяна решила вернуться и открыть окна, а может чего забыла.

– Татьяна, ты ли это? – шепотом позвала Анна, вглядываясь во мрак. Вдруг свеча в коридоре погасла, но звук шагов был ближе и ближе. Нет, то была не Татьяна, она ступала мягко, с легким шелестом юбок, словно кошка на мягких лапках. – Татьяна!? – уже с испугом, позвала Анна. Она подняла свечу высоко над головой, чтобы увидеть кто идет, как вдруг сзади почти над ухом раздался низкий мужской голос: – Мне и уговаривать вас не пришлось прийти на тайное свидание, аккурат, ровно в полночь.

Анна резко повернулась на звук голос, подняв свечу на высоту вытянутой руки, словно в ее задачу, входило, не просто осветить ночь, а разогнать призраков, притаившихся в ней.

– Да не подожгите же меня, ей Богу, – уворачиваясь, рассмеялся Николай.

– Так это вы, несносный человек. Я пришла вовсе не на тайную встречу, я вернулась убрать…ай, да не важно, негоже мне перед вами оправдываться. А вот в ваши добрые намерения верится с трудом, зачем вернулись? – спросила Анна, воинственно поднимая свечу еще выше, освещая лицо, будто на допросе в царской канцелярии.

– Замечу, я ни слова не сказал о своих добрых намерениях, хотя что есть добрые, а что есть злые, порой не легко разобрать, все, знаете ли, в жизни относительно. Но вообще, я забыл портсигар, – сказал он, весело сжимая его в руке, – стало быть, мы встретились вполне случайно, хотя случайные встречи, не случайны, и часто важнее тех, которые долго планировались.

– Может вы и правы, только вот не все случайности, забота Божья, что если они идут от дьявола, и задуманы с одной лишь целью, сбить нас с пути праведного.

– Не думал, что вы так религиозны, – опешив, удивленно заметил он, – да перестаньте же держать свечу подле моего лица, – поморщился он, тактичным движениям отводя ее в сторону, – меньше всего хотелось бы лишиться скудной растительности на своем лице.

Смутившись, Анна, отступила немного назад, – нет, я совсем не религиозна, просто не все встречи и случайности, происходят нам во благо, вот что я имела