Портал к твоему сердцу, или Аукцион с последствиями - Ектерина Верхова

Я изогнула бровь, не скрывая издёвки:

– Моё мнение, господин Драйвен, никогда не нуждалось в изменении. Я всегда к вам так относилась. Просто раньше мне казалось забавным играть роль. Забавным – и поучительным.

В голосе была сталь, а внутри – только пепел.

Каэл медленно поднял взгляд и, уже без всякой маски благодушия, произнёс:

– Я, знаешь ли, неплохо разбираюсь в женщинах. Достаточно, чтобы отличить, когда они играют, а когда действительно чего-то хотят. И ты хотела.

Он подчеркнуто легко перешёл на «ты», будто срывая с нас остатки условностей.

– Лору ты, значит, поверила без раздумий. А мне – даже шанса на объяснения не оставила. Красиво. Последовательно. Благородно. – Последнее слово прозвучало особенно язвительно.

Я ощутила, как сердце кольнуло болью, но позволила лицу остаться непроницаемым.

– Ты слишком высокого мнения о себе, – выдохнула я с такой хладнокровной чёткостью, что воздух в зале будто стал плотнее. – Один поцелуй – и ты уже решил, что можешь диктовать мне, с кем общаться, что думать и как себя вести? Очаровательно. Наверное, у тебя в роду были павлины.

Я резко поднялась, не давая себе шанса передумать. Каэл тоже поднялся, и за считанные секунды между нами не осталось ни одного безопасного сантиметра.

– Ты правда хочешь убедить меня, что всё изменилось из-за поцелуя? – Его голос стал ниже, грубее. – Что ты испугалась собственной реакции, да?

…И пусть думает, что дело в поцелуе. Пусть воображает, будто я вся из себя ранимая и убегаю от чувств. Это удобнее. И уж точно не так опасно, как правда, которую я старательно держала за зубами. Каэл Драйвен может быть гением стратегии, но в этой партии иллюзий я постараюсь быть не менее изобретательной.

– Я испугалась, что человек, который целует меня, на самом деле просто пользуется ситуацией. – Я встретила его взгляд с ледяным вызовом. – Прости, но джентльмены обычно не ведут себя так с леди.

– Ты не веришь в это сама, – бросил он, прищурившись. – Но при этом хочешь, чтобы я поверил.

– Конечно. А ты – именно тот, кто заслуживает честности. – Мой голос сорвался на яд. – Ты решил, что можешь свалиться в мою жизнь, очаровать, пробить все стены, а потом вести себя как надзиратель? Поздравляю. Это сработало ровно до того момента, пока ты не показал, кто ты есть.

В его глазах вспыхнул гнев. Настоящий. Бурлящий. Уже не сдерживаемый. И оттого – ещё более опасный.

Мы стояли почти вплотную, как два сгустка напряжения.

– Маленькая обманщица, – сказал он почти ласково, и в этих словах вдруг не оказалось злости. – Но, знаешь, я, пожалуй, готов простить тебе и эту ложь.

Он скользнул пальцами по моей шее, лёгкое прикосновение – почти невесомое – и тем не менее заставившее меня вздрогнуть. Кожа вспыхнула жаром там, где прошлись его пальцы. Он задержался на кулоне с иолитом, что покоился у меня на груди, провёл по нему подушечкой большого пальца и хмыкнул – глухо, с какой-то странной ироничной усмешкой, которую я не смогла понять.

Я замерла, не в силах пошевелиться. Мысли мешались, как искры в пламени, и от каждой вспыхивала новая, нелогичная эмоция.

Каэл сделал шаг назад. Отступил.

– Я принёс тебе подарок, – сказал он уже без эмоций, по-деловому. – Как только будешь готова – я открыт к диалогу.

Он подошёл к чайному столику и аккуратно, с каким-то театральным жестом, оставил на нём стеклянный футляр. Затем развернулся на пятках и пошёл к двери, не оглядываясь.

Ровно в тот момент, когда он тянулся к дверной ручке, в комнату заглянула служанка с подносом. Увидев выражение моего лица – и уходящего Каэла – она мгновенно оценила обстановку и, не проронив ни слова, выскользнула обратно в коридор. Осторожно. Чтобы, не дай боги, не потревожить разбуженного зверя.

Как только дверь закрылась, и шаги Каэла растворились в звенящей тишине, внутри меня что-то сорвалось с цепи.

Я подошла к столику, не до конца понимая, что делаю. Рука сама потянулась к стеклянному футляру – и я даже не стала всматриваться, что внутри. Меня охватило пламя. Пламя ярости.

Я с силой запустила футляр в стену. Стекло разлетелось с торжествующим звоном, отражаясь в гулком эхе по всему залу.

Иолит у меня на груди вдруг запульсировал горячо, реагируя на вспышку эмоций. Будто пламя внутри камня откликнулось на мою внутреннюю бурю.

А браслет… браслет на запястье стал ледяным. Резким. Обжигающим. Он будто бы сжал кожу, как стальной обруч. Контраст между ними заставил меня вздрогнуть.

Хорошо. Очень хорошо. Один горит, другой замораживает. Прекрасно. Идеально. Вот и я теперь такая – пополам. Половина готова вспыхнуть, а половина – заковать себя льдом.

Глава 12. Пилюля воспоминаний

Я вновь сидела в кресле и гипнотизировала взглядом пилюлю, покоящуюся у меня на ладони. Из пальца медленно сочилась кровь – тонкой тёмной струйкой по запястью. Я порезалась, пока вытаскивала эту чёртову таблетку из осколков.

Боль всё ещё пульсировала в такт сердцу – и, честно говоря, это было к лучшему. Боль отрезвляла. Боль не давала скатиться в очередной приступ эмоций.

Я знала, что это. Пусть у меня и не было магии, бабушка настояла, чтобы я брала теорию по алхимии и артефакторике. С её слов – мало ли, пригодится. Учиться я любила, а потому кое-что я всё же усвоила.

Передо мной лежала пилюля воспоминаний, именно так её величали в народе. Официальное название – сфера энграмной фиксации. Вещь редчайшая. Для её создания нужен не только талантливый алхимик, но и целая прорва золота. А главное – кто-то, кто согласится пережить настоящую агонию. Извлечение памяти – процесс болезненный, изматывающий, и если алхимик был слаб – пилюля рассыпалась в бесполезный порошок. Если воля донора слабела – память стиралась безвозвратно.

Я стиснула зубы, прижав платок к ране.

Каэл.

Неужели он действительно это сделал? Потратил деньги, силы и, судя по его виду, существенно рисковал, чтобы донести до меня какую-то важную правду.

Зачем? Чтобы убедить? Загладить вину? Подкупить доверием?

И какая правда вообще может стоить таких жертв?

Я бы с радостью решила, что это очередной трюк. Но вот только сфера энграмной фиксации не умела лгать. Именно в этом и была её ценность. Воспоминания, запечатлённые в ней, не могут быть подделкой.

И всё равно – внутри бурлило слишком много эмоций, чтобы принять «подарок» так просто. Я не знала, что было в этой капле истины. Но слишком