Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

Ухмылка тронула его губы, торжественный взгляд задержался на моих глазах.

– Думаешь, я боюсь его?

– Это же твой план – похитить меня и отвезти к северной границе. Разве нет?

Я не сводила глаз с его сердитого лица, с растекающихся по одежде пятен крови. Похоже, моя догадка оказалась верна – передо мной сидит заклятый враг Сяо Ци. Стоило ему услышать титул моего мужа, как его зубы заскрежетали от гнева.

Если бы он хотел, то давно убил бы меня, еще во время праздника в Хуэйчжоу у всех на глазах. Но нет – он похитил меня, связал, засунул в гроб и отвез куда-то на север. Я, наверное, точно где-то недалеко от пограничной заставы. Его целью была не я. Похоже, я стала его заложницей или приманкой, чтобы выманить Сяо Ци.

– А это значит, что я тебе нужна живой и что умирать мне пока нельзя.

Я неторопливо отошла к старому стулу, стряхнула с него пыль и изящно села. Он прищурился – и смотрел на меня глазами волка, оценивающего свою добычу, – от этого взгляда у меня руки похолодели.

– Верно, ты очень полезна. Но все зависит от того, как я захочу тобой воспользоваться.

Он злобно улыбнулся, снова оглядывая меня с ног до головы.

Я сжала кулаки – сердце пылало от злости.

– Твой муж вообразил себя героем. Что же он будет делать, когда узнает, что его ванфэй лишили целомудрия хэланьцы, которых он беспощадно истребил?.. – От его улыбки веяло холодом, а в глазах блуждали огоньки. – Как думаешь, что почувствует главнокомандующий Сяо?

Меня будто молнией ударило. Хэлань! Он из племени Хэлань [77]… Стертого с лица земли и преданного забвению руками Сяо Ци…

Более века назад племя Хэлань выросло из небольшого кочевого народа. Они смогли основать собственную страну, установили ее границы, выплачивали ежегодную дань правящей династии, а также успешно занимались торговлей. Многие из хэланьцев создавали семьи с жителями Центральной равнины и постепенно перенимали их традиции – их язык и правила этикета ничем не отличались от языка и этикета жителей Центральной равнины.

Потом началась война, и туцзюе, воспользовавшись этим, вторглись на их земли. Чтобы защитить себя, хэланьцы сдались туцзюе, обезглавили воинов Центральной равнины, разграбили торговцев и разорвали отношения с правящей династией. Они стали врагами.

Впоследствии туцзюе захватили Северный Синьцзян и сдерживали его много лет, пока не потерпели поражение от рук Сяо Ци в битве при Шохэ. Три года спустя они бежали в пустыню.

Сяо Ци предложил правителю Хэлани сдаться, но тот отклонил его предложение и обезглавил посыльного Сяо Ци. Обратившись к туцзюе за помощью, он устроил засаду на торговых путях и сжег провиант и фураж для войск Сяо Ци. Последний, в то время еще генерал Ниншо, разгневался и собрал десять тысяч лучших воинов, чтобы взять в блокаду столицу Хэлани и перерезать все пути к воде и продовольствию. Правитель Хэлани снова обратился к туцзюе и просил у них людей, но у тех не было времени даже о себе позаботиться – они вынуждены были противостоять многочисленному войску Сяо Ци.

Когда положение Хэлани изменилось в худшую сторону, наследник трона поднял восстание, вынудил отца покончить с собой и сдал город Сяо Ци. Тот принял капитуляцию, назначил наследника новым правителем Хэлани, заставив присягнуть на верность правящей династии. Оставив в городе гарнизон, Сяо Ци отправился со своими войсками на север, на туцзюе.

Но, воспользовавшись отъездом Сяо Ци, правящий род Хэлани снова поднял восстание. Перебив всех в гарнизоне, они напали на туцзюе, затем нагнали Сяо Ци, возглавлявшего десятитысячную конницу, и попытались совершить покушение. Вот только они недооценили лучших воинов Сяо Ци, особенно его приближенную стражу. Больше пятидесяти тысяч хэланьских солдат проливали на пески кровь два дня и две ночи. Кавалеристы Сяо Ци сохранили жизнь пяти тысячам солдат, что позорно бежали в столичный град.

Новый правитель Хэлани молил Сяо Ци о капитуляции, но тот даже не взглянул на прошение, переданное ему посыльным. Он ворвался в город и казнил больше трехсот человек правящего рода и собственными руками в знак нарушения договора о союзе обезглавил правителя и повесил его голову на крепостную стену на десять дней.

Я до сих пор ярко помню каждую деталь этой кровавой резни. Когда я вышла замуж, отец приказал прислать мне копии всех документов, в которых рассказывалось о многолетних великих подвигах Сяо Ци.

Понимая, сколько сил ушло на составление копий, да и ради отца я прочитала со вниманием каждое слово. Может, у меня с детства была и не очень хорошая память, но сложно забыть такие яркие истории о его походах. Я все еще не видела лица Сяо Ци, не слышала его голос, но знала обо всех битвах, которые он прошел за всю свою жизнь. Как будто я была там и видела все собственными глазами.

– Ванфэй, а знаешь ли ты, как твой дорогой муж добился таких высот? Знаешь ли ты, что слава Юйчжан-вана строится на костях безвинно погибших душ? – хэланьский сирота чуть склонился, глядя на меня в упор. Взгляд его был словно блестящее острое лезвие, приставленное к горлу. А лицо белое, как у ужасного призрака. – В тот день погибло больше трехсот человек из правящего рода, включая новорожденных младенцев! Мирные жители были растоптаны железными копытами его кавалерии, как муравьи!

Я закусила губу и боялась шелохнуться. Конечности немели от холода, горячая кровь прилила к ушам и щекам. Перед глазами возникали кровавые сцены тех дней. Я наблюдала за тем, как воины вырезают все население города. Глядя на безумные, широко раскрытые глаза хэланьца, слушая его ужасные речи, мне казалось, что меня окунули в ледяную бездну.

Разгорающееся пламя ненависти в его глазах было направлено на меня.

– Ванфэй, ты плод с золотых ветвей и яшмовых листьев, видела ли ты когда-нибудь сирот и вдов? Как женщины и дети замерзали насмерть или умирали от голода? Как они падали замертво посреди дороги? Видела ли ты, как дикие животные глодали их кости? Как старики своими же руками хоронили собственных детей и внуков… Как в одночасье город охватило пламя… Знаешь ли ты, каково это – просто стоять и в бессилии смотреть, как разрушается страна, как гибнут люди?

– Я знаю, что нет ничего страшнее и ужаснее. – Подавив легкую дрожь в голосе, я закрыла глаза и попыталась скрыть в темноте возникшие перед глазами кровавые образы. – Также я знаю и то, что, если бы правитель Хэлани не предал свое обещание и союз, это