Вишенка 45. Сильным трусы не нужны - Мара Евгеника

- Рада Вас видеть, драгоценная Элен Дантовна, - улыбаюсь во все тридцать два зуба.

- Эль, ты чего здесь? Где уголовка и где гражданка? Адреса перепутала?

- Ой, скажешь тоже, Витька, – пфыкает Дантовна и продолжает говорить, хихикая. – Адвокат моя в больницу загремела. Пришлось ноги в руки и бегом грудью на амбразуру.

– И как успехи, Эль? Все в ажуре?

– Да, щаз-з-з. Сторона истца пришла с новыми за уши притянутыми агрументами и доказательствами, - фырчит Мазай. – Знаешь ли, дорогая, богатые мужики трудно с баблом расстаются…

– Да-да… Я в курсе этого… Но есть и самки богомола, которые готовы отыметь и сожрать незадачливого самца, – цокаю, имея в виду сейчас дело Парамонова.

– Не дергайся, Витька. Все будет хорошо. Да, кстати, у тебя же Кравченко? Могу только посочувствовать. Не так давно на перерыв с красной мордой выходил адвокат Никодимов. Так что ждать еще долго, потому что Кравченко ничего не делает быстро. Кстати, я вчера подумала, может тебе ко мне на гражданку перейти…. А Вик?

- Надо подумать, Эль.

- Чего думать, Вишнёва? Ты была на курсе в пятерке лучших, - шепчет Мазай тоном заговорщика.

Договорить мы не успеваем, потому что подходит Олег Романович – юрист и доверенное лицо Парамонова.

Прощаюсь с Элен и до приглашения на заседание тихо уточняю у Олега некоторые вопросы.

Зайдя в зал, быстро окидываю взглядом сидящих. Вижу адвоката истца. Понимаю: просто не будет.

Выкладываю папки с документами. Перед собой раскладываю четыре листа с предполагаемыми сценариями развития событий.

Начало заседания идет по традиционному протоколу. Пока не встает адвокат Дятлов и не произносит то, от чего по мне от макушки и до самых пальчиков проходит разряд сравни электрическому…

Глава 33

Слушаю адвоката истца, который заявляет ходатайство о замене представителя стороны ответчика.

На вопрос суда о причинах Дятлов на голубом глазу отвечает: “Личные отношения между клиентом и адвокатом”.

Я не верю собственным ушам. Но…

Дальнейшие слова представителя ответчика: “Прошу приобщить к материалам дела следующие фотографии, подтверждающие мои доводы, что адвокат Вишнёва В.В. находится в тесных личных отношениях с ответчиком Парамоновым П.К.” – меня повергают в шок. Но…

Поймав на себе колкий взгляд взгляд судьи Кравченко, передергиваю плечами, потому что понимаю: происходящее - это моя реальность. Потому как…

Суд удовлетворяет ходатайство стороны истца и отстраняет меня, адвоката стороны ответчика Вишневу В.В., от участия в процессе. Слушание дела откладывается на время, необходимое для заключения законным представителем соглашения на защиту интересов Парамонова П.К. с другим адвокатом.

От происходящего на меня нападает кататонический шок.

Я в прямом смысле столбенею. Чувствую себя несколько странно.

У меня ощущение, что я попала в какой-то сюр или в дурацкую комедию положений.

И это все не про меня, а про какого-то другого человека.

Внутри моей черепной коробки такой жар, словно это мартеновская печь или кратер вулкана. Но…

В противовес полыханию огня меня начинает потряхивать, будто нахожусь в морозильной камере.

Не желая показывать свои настоящие эмоции, старательно держу лицо.

Иду на выход из зала судебного заседания с совершенно прямой спиной и гордо поднятой головой.

С мыслью: "Зараза!" - прохожу мимо жены Парамона и адвоката Дятлова. На лицах этих двух улыбки победителей.

От их взглядов у меня зудит в трех точках - в затылке, на спине между лопатками и на заднице в районе копчика.

Мне ужасно хочется обернуться и показать им язык. Но...

Я иду, мурлыча слова припева песни Агутина “Королева”: “Леди number one – королева. Но никто не увидит, но никто не узнает…”

Из здания суда не выхожу, а выбегаю.

По дороге еле сдерживаюсь, чтобы не послать Олега Романовича – юриста Парамонова.

Не делаю этого, потому что меня душат эмоции и слезы…

Хочется рыдать, кричать, топать ногами. Но больше всего...

Заехать по наглой роже азартному Парамоше.

В двух шагах от моего “кАена” опять вижу черный бегемот без знака бренда и амбалов-охранников.

Тот, которому я утром выносила кофе, распахивает передо мной заднюю дверь и спокойно говорит:

– Виктория Вольдемаровна, давайте помогу Вам занять место в салоне.

Без слов с помощью бодигарда забираюсь в салон. Вижу Парамона. Павел молча смотрит на меня, предупреждающе прикладывая палец к губам.

Я ничего не говорю. Только…

Молча отвешиваю ему смачную пощечину.

Хотя мне, очень хочется высказать ему все, что я о нем думаю. Но…

От деструктива меня рвет так, что боюсь вербально взорваться и забрызгать негативом всех вокруг. Мысленно матерю Парамонова сложными многоэтажными конструкциями. Но…

Внешне сохраняю полное спокойствие и равнодушие.

Игнорируя Парамонова, демонстративно отворачиваюсь к окну…

Глава 34

Всю дорогу едем молча. По шлагбауму и охране, понимаю: въезжаем на территорию закрытого отельного комплекса.

Машина останавливается.

Парамон поворачивается в мою сторону всем корпусом и произносит тихо и внятно, будто больной:

– Виктория, посмотри на меня. Мы сейчас выйдем из машины и поговорим в спокойной обстановке без свидетелей.

– Нет, Парамонов, я…никуда…выходить…не со..би..ра…юсь! Давай поговорим здесь, и я вызову для себя такси, – отвечаю тихо и смотрю на него жёстко.

Парамон пальцами потирает губы и как-то хищно их облизывает. Крылья носа его нервно дергаются. На меня посматривает исподлобья.

– Вик, если мне будет нужно, я тебя и в машине выебу, – злясь, выдыхает Парамоша. – Лучше сама выходи, графиня. Очень тебя прошу.

- Нет, Павел Какульевич, разговаривать… здесь… будем, - прищуриваю глаза и поджимаю губы.

Знаю я за собой эту чертову черту – упёртость.

Если мне что-то в голову вступило, то это полный треш. Буду упираться, как баран.

Не знаю, на сколько Парамон успел понять мой характер, но памятуя о том, что мужикам бабские истерики не приятны, надеюсь на продолжение разговора в машине.

– Хорошо, Вишнёва. Но… Все же давай выйдем на улицу. На свежем воздухе говорить приятнее.

Опрометчиво выхожу. Не успеваю ойкнуть, как Парамон ловит меня в свои объятия и снова, как мешок, закидывает на плечо и несет внутрь дома.

В холле ставит на ноги. Пытается взять мое лицо в руки. Но…

У меня как по щелчку срывает внутренний стоп-кран, плотину накопившихся эмоций прорывает.

– Тебя много. Слишком много стало…в моей жизни! Оставь…меня…в покое!

Сначала шиплю, затем ору в психе Парамонову в лицо и бью его по груди и плечам.

– Ты во что превратил мою жизнь! Из-за тебя