Несмеяна для босса - Алёна Амурская

возражает тот. - Девчонка... на удивление ловкая и полезная пешка для всех затнтересованных лиц, не так ли? Поэтому пусть лучше побудет у братьев в гостях. Они о ней лично позаботятся, вроде как... - и, глядя в нахмурившееся лицо Короленко, одними губами беззвучно добавляет последнее слово: - Батя...

Герман этого не видит, зато у нас с Короленко прекрасный обзор. И последний неопределенно хмыкает.

- В гостях?

- Ага. Но только до тех пор, пока Герман Юрьевич не созреет поболтать с моими братцами, естественно. А если не созреет... то к этому вопросу мы вернемся позже и...

- Заткнись! - Герман уже чует, куда ветер подул, и торопится нейтрализовать лишнего противника раньше, чем он объединится с первым против него. - Артур Георгич, забей на треп этого сопляка. Ты же знаешь, какие у него братья! Что один, что другой - кобели, каких поискать. Об их групповухах с бабами легенды ходят! Ты серьезно веришь, что они ее не тронут..? Допустим, жизнь сохранят, но как насчет остального?.. Отдать двум отморозкам девочку, к которой неровно дышишь...

- С чего ты это взял? Мне на неё плевать, - слышу я вдруг равнодушный ответ Короленко и поднимаю на него глаза, ушам своим не веря. - Просто было любопытно выяснить, что за игру ты затеял, Мрачко. Фигня, а не игра, кстати. Скука смертная. Так что пусть Медведские забирают свою пешку и развлекаются с ней, как хотят.

От этого демонстративного безразличия у меня дыхание перехватывает. В груди становится пусто и тесно одновременно, как будто оттуда выкачали весь воздух.

Его слова звучат так убедительно...

Боже, неужели он все-таки поверил в мое добровольное сотрудничество с Германом? Поверил... и теперь стремится побыстрее избавиться от ответственности за мою жизнь - ведь он такой правильный! - чтобы больше никогда не связываться с той, что неоднократно его "обманывала"?..

Я снова пытаюсь поймать его взгляд, чтобы уловить хоть какой-то намек... какой-то малюсенький знак... намек на то, что все его слова - полная чушь...

Но он меня надменно и презрительно игнорирует. А затем и вовсе грубым тычком в спину отправляет в сторону Медведского.

- Забирай и проваливай.

Я по инерции налетаю на него и чувствую, как мой локоть стискивает крепкая мужская ладонь. Противный запах старого перегара, исходящий от спецовки сантехника, становится сильнее.

- Да с удовольствием! С такой девочкой грех не познакомиться поближе...

Бывают в жизни моменты, когда зубоскалить и насмешничать - только себе вредить. Вот и Медведский, что называется, доухмылялся.

Он расслабляется буквально всего лишь на одну секунду...

Но ее хватает, чтобы незаметно очухавшийся охранник Мрачко вскочил на ноги и вцепился в отобранный пистолет, изо всех стараясь вырвать его из руки Медведского.

- С-сученыш, - хрипит он, - а ну отдай назад!

Всё происходит слишком быстро для моего и без того застрессованного восприятия. Я только успеваю заметить сцепившиеся фигуры, после чего отлетаю в сторону. И вдруг с ужасом слышу хлопок выстрела с глушителем.

Шальная пуля рикошетом врезается в потолок и сбивает люстру... под которой стоит Короленко.

- Осторожно!! - не раздумывая ни о чем, я бросаюсь к нему с вытянутыми вперед руками и отталкиваю изо всех сил.

Слышу его ругательство...

А затем мгновенная тяжесть обрушивается на мою голову. И в глазах темнеет.

Глава 23. В логове Медведских

Чьи-то голоса назойливо бубнят рядом, раздражая слух. Я их слышу даже раньше, чем возвращаюсь в сознание из обморока. Медленный, размазанный во времени процесс, как будто мозг увяз в тягучей липкой смоле.

- ...Яр, ты дебил? Где твоя хваленая выучка была, когда пушкой игрался? - недовольно вопрошает незнакомый мужской баритон. - Батя уже в курсе, как ты облажался, так что готовься. Он с тебя шкуру спустит.

- Но девчонка же в порядке, - возражает младший Медведский и поправляет себя: - Ну, почти в порядке. Сотрясение мозга словила, бывает. Дело житейское.

- Для тебя-то после военки, может, и просто "житейское", а вот врач сказал соблюдать строгий постельный режим, - продолжает возмущаться его собеседник. - Из-за тебя придется нянчиться с этим сокровищем хренову тучу времени! Да еще и крайними окажемся, если побочка какая вылезет...

- Федь, хорош бухтеть, разберемся, - вмешивается третий голос, тоже раздраженный, но гораздо более спокойный. - Главное не дать мелкому новых косяков наворотить и воспользоваться преимуществом по максимуму.

- Во-о-от, послушай старшего, - подхватывает Яр. - Егор всегда дело говорит. Спасибо, Егор! Ты только скажи, и мы с Фёдором в полном твоем распоряжении.

- Пошел ты! - взрывается упомянутый Фёдор. - Ты сначала с Батяниным пообщайся тоже, чтобы он тебя, как школоло зеленое, в угол морально поставил! А потом мы посмотрим, как ты будешь тут про житейские дела рассуждать. Ты в курсе, что нам еще и круглый счет за ремонт сразу двух облупившихся комнат в той коммуналке выставили? На хрена ты там потоп устроил, дубина, нельзя было провернуть всё поаккуратнее, что ли? Вечно подчищать за тобой приходится!

- Время поджимало, - невозмутимо объясняет Яр. - А когда оно поджимает, там уж не до аккуратностей. Да и мальчишка тот удачно подвернулся со своей выдумкой про сантехника. Как по заказу под мою легенду, грех было не воспользоваться...

Жужжащая вибрация телефона прерывает их спор. Все умолкают, потом тот, которого назвали Егором, буркает:

- Опять Короленко. Чего ему всё неймется? Пойду переговорю.

Сознание проясняется окончательным рывком.

Я открываю глаза и непроизвольно морщусь. Головная боль - тупая и пульсирующая, как при похмелье, - отдается в висках сразу же при малейшем движении.

- Как себя чувствуешь? - с заметным волнением спрашивает какой-то громила в черном спортивном костюме.

Он расхаживает перед моей кроватью туда-сюда, не сводя с меня взгляда. И, судя по голосу, этот тот, кто только что ссорился с Яром.

Я приподнимаюсь и пытаюсь сглотнуть, чтобы ответить. Но пересохшее горло сжимается от неприятного спазма.

- Пить хочу, - выдавливаю из себя звук, похожий больше на сипение, чем на шепот.

Фёдор убегает куда-то с невероятным для его шкафоподобной комплекции проворством и тут же возвращается со стаканом, наполненным водой. Я выпиваю его жадным залпом и с облегчением откидываюсь на подушки.

- Извини за люстру, - подает голос Яр. - Сам не ожидал, что так срикошетит.

Фёдор с нескрываемым сарказмом замечает: