Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

– Я не должен этого говорить. Наверное, я сам не до конца понимаю, почему вообще завёл этот разговор. Может, потому что вы мне небезразличны. Но… – он сделал паузу, явно подбирая слова, как человек, который всю жизнь привык взвешивать каждую фразу, чтобы не дать воли чувствам. – Всё это неправильно. Я ведь ваш преподаватель.

Лия не сводила с него взгляда, ловя едва заметные оттенки эмоций, промелькнувшие в его голосе и выражении лица. Это были не просто сомнения человека, который боится нарушить правила, а внутренняя борьба, попытка подавить что—то, что уже проросло и не хотело подчиняться разуму.

– Почему вы решили сказать мне это? – спросила она, наклоняясь чуть ближе, чувствуя, как в воздухе между ними нарастает что—то невидимое, но ощутимое, как приближение грозы в ясный день.

Александр слегка покачал головой, снова глядя в чашку, словно там можно было найти ответ.

– Потому что мне кажется, что с вами всё… иначе. Не так, как с остальными студентами. Это чувство не ново, но я всегда мог его контролировать. Оно никогда не выходило за рамки.

Он замолчал, наклонившись чуть вперёд, и понизил голос, будто боялся, что кто—то услышит.

– Вы не такая, как они. Вы говорите иначе, смотрите иначе, задаёте такие вопросы, которых я не ожидал услышать от человека вашего возраста. В вас есть что—то… непостижимое. Как будто вы уже всё знаете, но проверяете, совпадает ли ваш опыт с тем, что происходит на самом деле.

Лия затаила дыхание. Этот момент никогда раньше не происходил. Она помнила каждую их встречу в прошлом, но Александр всегда оставался холодным исдержанным. Иногда в его взгляде мелькала тень чего—то, что могло бы стать шагом навстречу, но он неизменно отступал. Теперь же он сам размывал границы, сам приоткрывал дверь в нечто большее.

– Это не похоже на признание, – тихо заметила она, пытаясь не разрушить хрупкий баланс момента.

Александр усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья.

– Если бы я был человеком, который позволяет себе говорить признания вслух, вы бы услышали их раньше. Но, – он снова замолчал, проведя рукой по столу, оставляя на скатерти незримую линию, – это всё не должно иметь значения. Разница в возрасте, статус… Это всё слишком серьёзно, чтобы игнорировать.

– Но вы всё же сказали это, – Лия чуть склонила голову, вглядываясь в его лицо.

Он закрыл глаза на мгновение, как человек, который устал бороться сам с собой.

– Потому что вы имеете право знать. Я не хочу запутывать вас или заставлять думать, что…

Он не закончил фразу. Лия знала, что он хотел сказать, но не мог.

– Что вы на самом деле чувствуете? – осторожно спросила она, зная, что он может вновь закрыться.

Александр посмотрел на неё долгим взглядом, наполненным тем самым напряжением, которое уже не могло раствориться.

– Я не должен усложнять вашу жизнь. И свою тоже.

Но в его голосе уже не было той твёрдости, которая могла бы поставить точку.

Она видела сомнение в его глазах. Видела борьбу.

Её преподаватель говорил, что это неправильно, но что—то в нём всё ещё держалось за надежду, за возможность, которой он боялся, но которую не мог окончательно отвергнуть.

Лия впервые почувствовала, что этот разговор, этот вечер, этот момент – действительно новые. Теперь всё зависело от неё.

Александр задержался на мгновение, будто собирался сказать что—то ещё, но затем отвёл взгляд и медленно выдохнул, словно пытаясь преодолеть внутреннее сопротивление. Он быстро допил остывший кофе, поставил чашку на стол и, прежде чем Лия успела что—либо сказать, произнёс:

– Не хотите ли немного пройтись?

Вопрос прозвучал неожиданно, но совсем не резко, а наоборот – спокойно, мягко, даже чуть неуверенным, как если бы он сам удивился, что предложил это.

Лия посмотрела на него, задержав дыхание. Это был шаг, которого не было в прошлом, момент, который она не помнила. Александр всегда избегал подобных вещей – он был слишком сдержанным, слишком правильным. И теперь, когда он сам нарушил эти рамки, ей казалось, что воздух между ними стал гуще.

Она не стала думать, не стала искать причину, не стала анализировать. Просто кивнула.

– Давайте.

Они вышли из кафе в прохладный вечер. Москва была тиха и спокойна – осень уже вступила в свои права, но холод ещё не сковал город. Воздух пах мокрой листвой и свежестью, неуловимым ароматом вечера, который медленно растворялся среди приглушённых звуков улицы.

Листья мягко хрустели под ногами. Ветер, совсем лёгкий, тёплый, пробегал мимо них, раскачивая ветви деревьев. Фонари, раскиданные вдоль аллей, горели ровным жёлтым светом, отбрасывая мягкие тени. Лучи пробивались сквозь листву, падая на каменные мостовые, на витрины магазинов, на проезжающие редкие автомобили.

Лия шагала рядом с Александром, ощущая, как напряжение, ещё недавно заполнявшее воздух, начинает медленно рассеиваться. Она смотрела вперёд, но чувствовала его рядом, слышала, как ровно и глубоко он дышит.

Раньше ей бы было не по себе. Она бы колебалась, подбирала слова, пыталась бы найти правильную интонацию, но теперь всё было иначе.

Она уже не та Лия, что боялась заговорить с ним, опасалась сказать что—то лишнее, стеснялась показать себя. Сейчас она была спокойной, свободной.

Она шла рядом с ним уверенно, не заполняя тишину ненужными словами, не боясь молчания.

Александр, похоже, тоже чувствовал это.

Если в кафе он ещё пытался сохранять прежний образ – строгий, отстранённый, сдержанный, – то теперь это исчезало. Его шаг стал медленнее, движения более расслабленными, голос – глубже, мягче. Он больше не говорил с ней как преподаватель.

Теперь он был просто мужчиной.

– Я всегда любила эти улицы, – вдруг произнесла Лия, разрывая тишину.

Александр бросил на неё быстрый взгляд.

– Вы часто здесь гуляете?

– Раньше – нет, – призналась она. – Всегда хотелось, но всё время находились отговорки. Лекции, книги, учёба. Казалось, времени нет. А потом вдруг понимаешь, что время всегда было, просто ты сам не позволял себе его тратить.

Александр усмехнулся, его голос стал чуть тише.

– Это знакомо.

Лия обернулась на него, внимательно вглядываясь в его лицо. В мягком свете фонарей его черты выглядели иначе – в них было меньше суровости, больше чего—то… человечного.

– А вы? – спросила она. – Вы всегда были таким дисциплинированным?

Он чуть приподнял брови, усмехнулся, но в этой усмешке было что—то совсем другое – лёгкая, почти неуловимая грусть.

– Мне не казалось, что у меня был выбор.

Лия ждала, не перебивая. Александр же задумчиво посмотрел вдаль, на неярко освещённые витрины магазинов.

– Я рано понял, что хочу преподавать. С