Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

Девушка не отпустила его, не дала даже мгновения для раздумий, для сомнений. Её руки скользили по его плечам, изучая, запоминая, чувствуя, как напрягаются под её пальцами мышцы, как он откликается на каждое её прикосновение.

Александр всё ещё боролся с собой, но уже не мог ни остановиться, ни отстраниться. Он был в ней, в этом моменте, в этом движении, которое они создавали вместе, в этих взглядах, тяжёлых и полных желания, в каждом прикосновении, от которого становилось невозможно дышать.

Лия вела его, не позволяя вновь закрыться, вновь спрятаться за привычной маской рассудительности. Она ловила его взгляд, тянулась к его губам, губам, которые уже не были сдержанными, которые отвечали, отдавались ей, жадно, отчаянно, будто он знал, что от этого шага, от этой ночи больше нет возврата.

Он лёг поверх неё, и их тела встретились, почувствовав друг друга до мельчайших деталей. Мужские ладони легли на её кожу, горячие, изучающие, будто он старался прочесть её без слов, понять через касание то, что невозможно было выразить ни одним языком. Он всё ещё не произносил ни слова, но в этом молчании было больше, чем могли бы сказать десятки признаний.

Она чувствовала его, ощущала, как с каждой секундой их дыхание становится единым, как напряжение сменяется чем—то иным, уже не запретом, не страхом, а осознанием, что это неизбежно, что они здесь, и нет ничего, кроме них двоих.

Когда он вошёл в неё, Лия судорожно вдохнула, почувствовав, как всё пространство вокруг будто исчезает, как остаются только они, этот момент, этот ритм, эта музыка тел, которая звучит тише любых слов, но громче любых клятв.

Он двигался медленно, но в этом движении было всё – желание, нежность, страх утратить, осознание, что это случилось и теперь принадлежит только им. Лия отвечала ему, её тело подстраивалось, её пальцы оставляли едва заметные следы на его спине, её губы искали его губы, чтобы не разорвать эту связь, чтобы быть ближе.

Александр больше не думал. Его дыхание сбивалось, становилось прерывистым, и она слышала в нём то, чего никогда раньше не слышала – не только желание, но и доверие, открытость, которую он никогда не позволял себе ни с кем.

Девушка чувствовала, как он сам отдаётся ей, как движение становится глубже, как их тела сливаются в одно целое, как исчезают границы между прошлым и настоящим, остаётся только этот момент, эта вспышка, этот огонь, который невозможно остановить.

Когда всё достигло предела, когда всё вокруг растворилось в жаре их тел, в сжатии пальцев, в голосах, которые они больше не могли сдерживать, их стоны смешались в единую симфонию, наполнив пространство той музыкой, которая бывает только в такие мгновения.

Лия лежала рядом с ним, ощущая его дыхание на своей коже, слушая, как его сердце бьётся рядом с её сердцем, как этот ритм ещё не успокоился, ещё звучал внутри них, ещё жил в каждом их прикосновении.

И теперь она знала – всё изменилось. Она изменила прошлое, изменила реальность, изменила его, изменила себя. И ничто уже не могло быть прежним.

В темноте комнаты, где мягкий свет лампы растекался тёплым полумраком, их тела всё ещё хранили жар только что пережитого, а воздух был насыщен тяжёлым дыханием, оставшимся эхом их страсти. Лия лежала рядом с Александром, ощущая, как под её ладонью его грудь поднимается и опускается в неспешном ритме, будто он всё ещё не мог до конца прийти в себя, будто мир вокруг стал другим, изменённым, смещённым в своей оси.

Она смотрела на него, изучая черты его лица, расслабленного, впервые свободного от привычной строгости. Этот мужчина, всегда собранный, неизменно сдержанный, сейчас был перед ней совершенно другим. Её пальцы осторожно скользнули по его скуле, вдоль линии подбородка, по губам, которые ещё помнили вкус её поцелуев.

Александр поймал её руку, прижал её к губам, и в этом движении было нечто, что заставило её замереть. Это не был просто жест благодарности или привычной нежности – в этом касании была глубина, признание, которое не нуждалось в словах.

Их ночь была не просто ночью страсти. Она была чем—то большим. Очередной точкой невозврата.

Лия чувствовала это каждой клеткой своего тела, каждым ударом сердца. То, что произошло между ними, вышло за пределы физического желания, за рамки случайного импульса. Здесь было нечто, что она никогда прежде не испытывала – настоящая связь, первобытная, но в то же время пронзительно осознанная.

Она не просто отдалась ему, а принадлежала в этот момент так же, как он теперь принадлежал ей.

Всю свою жизнь она искала нечто подобное – ощущение, что ты растворяешься в другом человеке, но при этом не теряешь себя, а напротив, находишь, становишься больше, чем была.

Александр медленно повернулся к ней, его рука скользнула по её талии, пальцы мягко прошлись вдоль изгибов её тела, будто он запоминал её заново. В его движениях не было торопливости, но было что—то завораживающе глубокое, словно он тоже понимал, что эта ночь стала точкой, с которой невозможно свернуть.

– Ты знаешь, – его голос был низким, хриплым, насыщенным той же эмоцией, что наполняла её, – если бы кто—то сказал мне, что это возможно, я бы не поверил.

Лия улыбнулась, и её пальцы прошлись по его плечу, ощутили напряжение мышц, которые всё ещё хранили следы их недавней близости.

– Почему? – её голос прозвучал мягко, почти игриво.

Александр вздохнул, чуть улыбнулся. В этой улыбке было больше грусти, чем радости.

– Потому что я всю жизнь избегал этого. Потому что я знал, что, если позволю себе это почувствовать, пути назад уже не будет.

Она почувствовала, как внутри что—то сжалось.

– Ты боишься?

Он посмотрел на неё, и его взгляд был тем, что ответило ей раньше слов.

– Уже нет, – тихо сказал он.

Лия провела пальцами по его губам, и он, не отрывая от неё взгляда, поймал их поцелуем, медленным, насыщенным, таким же, как и весь этот момент – неотвратимо глубоким.

Они снова слились в одно целое, но теперь это было иначе. Это не был порыв, не было безудержной жажды, которая охватывает и требует незамедлительного удовлетворения. Это было плавное, неспешное движение, исследование друг друга с новой стороны, желание прочувствовать каждое касание, каждую секунду, чтобы запомнить её навсегда.

Их тела двигались в едином ритме, подстраиваясь друг под друга, и в этот раз не было напряжения, не было сдержанности – был только он, только она и только их дыхание, смешивающееся в горячем воздухе ночи.

Когда