Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

Не за физическое удовольствие, не за сам факт близости, а за это чувство – чувство, что теперь они принадлежат друг другу, что этот момент будет жить в них, даже если время попробует его стереть.

В этот раз всё длилось дольше.

Их голоса звучали иначе – тише, наполненные не только страстью, но и чем—то другим, более глубоким. Их тела разговаривали так, как не могли доносить информацию слова.

Они отдавались друг другу без остатка, и когда всё закончилось, когда последние волны удовольствия растворились в их истерзанном дыхании, когда их стоны ещё звенели в комнате, растворяясь в ночном воздухе, Лия поняла: теперь всё изменилось окончательно.

И этот момент навсегда останется новой реальностью.

Лия лежала рядом с Александром. Её тело ещё хранило тепло его рук, его дыхания, его прикосновений. Он не спешил отпускать её, и это само по себе казалось чем—то невероятным. В его пальцах, лениво скользящих по её спине, в ритме его ещё не до конца выровнявшегося дыхания, в том, как он, казалось, не решался закрыть глаза, было что—то новое.

Она никогда не видела его таким расслабленным, лишённым привычной строгости, словно впервые позволившим себе отпустить контроль. Потерянным в новом для себя ощущении близости, в котором он прежде не позволял себе раствориться. Открытым для неё так, как, возможно, не был ни с кем прежде.

Этот человек, который столько лет жил по чётким правилам, строил свою жизнь из чёрного и белого, глушил в себе всё, что выходило за границы, теперь лежал рядом с ней, уже не в силах спрятаться за привычной маской.

Лия смотрела на него, не двигаясь, впитывая этот момент, вглядываясь в каждую черту его лица, в каждую едва заметную линию на коже, которую теперь могла изучать не украдкой, а так, как всегда хотела.

Что—то внутри неё переворачивалось. Она ощущала это каждой клеткой. Она изменила не только его – она изменила всё.

В её памяти сдвигались пластами события, как будто её сознание теперь пыталось собрать новую картину прошлого, подстраиваясь под ту реальность, в которой она оказалась.

Лия вспомнила все предыдущие попытки что—то изменить. Те моменты, когда она наблюдала за Александром, когда ей казалось, что между ними был шанс, но он таял в воздухе, стоило ей сделать хоть шаг в его сторону.

Она помнила его сдержанность. Помнила, как он всегда держал дистанцию. Помнила, как их взгляды встречались, но он неизменно отворачивался, делая вид, что ничего не произошло.

Теперь он не отворачивался. Теперь он лежал рядом с ней. Теперь он смотрел на неё, не торопясь скрыть чувства, которые так долго прятал.

Она провела кончиками пальцев по его ключице, её губы дрогнули в лёгкой, почти грустной улыбке.

– О чём ты думаешь? – спросил он, и его голос был низким, насыщенным оттенками той близости, которую они только что разделили.

Лия не ответила сразу. Она смотрела в его глаза, в которых теперь больше не было той непроницаемой стены, что прежде скрывала его мысли от неё.

– Я думаю, – произнесла она медленно, – что теперь всё по—другому.

Александр приподнял брови, но не спросил, не потребовал объяснений. Он ждал.

Она вздохнула и закрыла глаза на мгновение, позволив воспоминаниям нахлынуть с новой силой.

Как они встретились. Как она столько лет мечтала о нём, но никогда не осмеливалась приблизиться. Как однажды они всё же разговаривали, но он был сдержан, как всегда, и это ничего не изменило. Как она ушла из его жизни, так и не осмелившись сказать ему, что чувствовала.

Но теперь всё было не так.

Теперь всё это не существовало. Теперь у неё был этот вечер. Эта ночь. Этот мужчина, который больше не пытался сделать вид, что она для него – просто студентка, просто лицо из прошлого, очередное воспоминание, не оставившее следа.

Теперь он не мог отстраниться, потому что этот шаг был уже сделан. Теперь он был с ней. Лия почувствовала, как усталость медленно накрывает её. Но это была не та усталость, что выматывает, а та, что приносит покой. Тепло его тела, ровное биение сердца под её ладонью – всё это становилось её колыбельной. Она прижалась к нему теснее, вдыхая его запах, и, ощущая, как его рука мягко скользит по её плечу, закрыла глаза. Засыпая у него на груди, она знала, что теперь это её новый мир, её новая реальность.

Но когда Лия открыла глаза, всё было иначе. Холодный утренний свет пробивался сквозь плотные шторы, окрашивая комнату в бледные оттенки серого. Воздух был другим, лишённым того тёплого запаха, к которому она привыкла за ночь. Простыня под её телом была жёстче, а вместо знакомого биения сердца рядом – лишь гулкая тишина.

Она поднялась, огляделась и поняла: это не квартира Александра. Это гостиничный номер. Просторный, с аккуратно заправленной второй половиной кровати, с однотонными стенами, в которых не было ни единого следа воспоминаний.

Глава 6

Лия медленно открыла глаза, чувствуя, как сознание словно пробирается сквозь густой туман. Секунду—другую она просто лежала, не двигаясь, улавливая едва различимые звуки комнаты – лёгкий гул кондиционера, редкие глухие удары о стену, возможно, из соседнего номера, слабый, почти неслышный шум с улицы. В голове было странное ощущение – как будто она проснулась не в своей жизни. Незнакомое пространство давило на неё, заполняя сознание тревожной пустотой. Она нахмурилась, прикрыла веки и вновь открыла, надеясь, что всё это лишь игра полусонного восприятия. Но ничего не изменилось.

Потолок был светло—бежевым, с ровной, ничем не примечательной текстурой. Лия перевела взгляд на стены – те же блеклые оттенки, те же пустые поверхности. Ни картин, ни фотографий, ни книг на прикроватной тумбочке. Абсолютная безликость. Комната была стерильной, идеально правильной, но в этом совершенстве чувствовалось что—то угрожающее. Как будто пространство вокруг неё было создано не для жизни, а для существования. Холодное, безэмоциональное, напоминающее больничную палату или пустой гостиничный номер, где никто ещё не оставил следа своего пребывания.

Лия медленно повернула голову, чувствуя, как неприятно тянет шею, будто она провела несколько часов в неудобной позе. Возможно, спала слишком глубоко. Но почему? Что случилось? Она попыталась вспомнить последние часы перед сном, но память упорно отказывалась выдавать нужные образы. Казалось, будто кто—то стер целый кусок её жизни, оставив только неясное чувство тревоги и пустоту в мыслях. В груди стало холодно.