Сладкий - Маша Ловыгина

Егор подлетел к другу и вцепился в его плечи:

– Гад! Скотина! Да я тебя...

– Адреналин чувствуешь? – заржал Димка, уворачиваясь от шлепков. – Эмоции наше все, Гэр! Поехали к девчонкам! Я тебя с такими познакомлю, что...

– Да пошел ты! Нескучный человек! У меня смена вечером, и вообще... Мне домой надо.

– Дурак ты, Столетов, и ничего в этой жизни не понимаешь...

...Егор очнулся. Его рука была зажата между горячими ладонями девушки. Ее дыхание уже успокоилось, да и трясучка прошла. Осторожно вытянув руку, Столетов поднялся и поправил одеяло.

Кажется, на сегодня адреналина ему хватило.

Он залез обратно на печь и лег на живот, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Эти игры не для него. А тот факт, что журналистка явилась неспроста, только подтверждал его убеждение.

Плавные изгибы, неясные мотивы

Варя просыпалась долго, то выныривая из мутного сна, то вновь погружаясь в вязкое полуосознанное состояние. Обрывочные видения еще руководили ее разумом, но слух и обоняние уже вовсю «сканировали» происходящее – шаги, какая-то возня, непонятные звуки...

Открыв глаза, Варя уперлась взглядом в пятно на стене – продолговатое и темное, какие всегда бывают на бревнах. Ну да, она же на Сладком...

– Черт! – откинув одеяло, она заворочалась, заскрипела пружинами и, наконец, огляделась.

У входной двери, рядом с несколькими поленьями, лежал снег. Шаркающий звук повторился, отчего внутри нее все испуганно сжалось.

Варвара утопила лицо в ладонях и с силой нажала на веки, чтобы окончательно прийти в себя. То, что произошло с ней накануне, вдруг со всей ясностью предстало перед ней, будто на экране телевизора – вот она идет по озеру в мутном свете луны, с неба падают снежинки, и совсем скоро эти милые создания превращаются в сильнейший снегопад, помноженный на ледяной ветер. Сказка заканчивается, обернувшись могильным холодом и ужасом. А ведь она почти смирилась вчера со своей участью, иначе как назвать то сонное состояние, которое ею овладело? Тепло так быстро покидало ее тело, что Варе казалось, что она различает, как остатки его улетучиваются вместе с ее дыханием. Ужасно и больно было осознавать теперь всю глупость своего поступка. И самое удивительное, что это он ее спас! Но как? Откуда Столетов взялся на озере в такой час?

В доме царил полумрак. Варя поежилась – одеяло показалось ей влажным, и пахло от него слежавшимся сеном. Заглянув под него, она обнаружила себя полураздетой, и кровь тут же прилила к щекам. Взгляд Вари заметался по комнате, выхватывая немудреную мебель, деревянные полки со старыми книгами и высокие мужские ботинки, которые стояли у стола.

– Где мои штаны? – прошептала Варя и вылезла из кровати.

Тело немного ломило, кожу саднило, но в целом, Варя чувствовала себя вполне сносно для той ситуации, в которой оказалась. Конечно, никогда прежде ей не приходилось замерзать, и повторять подобный опыт она, разумеется, не планировала, однако страх все еще ее не отпускал. Не из-за возможной болезни, а по причине того, что она оказалась в чужом доме в таком виде... А уж если быть точнее, то в кровати Егора Столетова.

Он не был ей неприятен в том смысле, который вкладывают в это слово. Но то, что она испытывала к нему в своих мыслях, все же казалось ей чем-то запретным, неправильным, а потому пугающим. Получается, он раздевал ее, трогал, смотрел...

Варвара вцепилась в края свитера и, натянув его на бедра, на цыпочках пробежалась по комнате в поисках недостающей одежды. В комнате не было даже зеркала! Конечно, зачем оно этому мрачному мужику? Поди разбил его в приступе злости, глядя на самого себя!

Внезапно дверь распахнулась, и Варвара замерла посреди комнаты, приподняв одну ногу, будто цапля.

Запорошенный с головы до ног снегом, Столетов стащил шапку, бросил ее на низкую лавку, затем повернулся и тоже застыл.

Варя видела, как его взгляд медленно прошелся по ее лицу, а потом спустился ниже, остановившись на выглядывающих из-под свитера нежно-лиловых кружевных шортиках.

– Не ходи босиком! – Столетов нагнулся, поднял валенки и бросил их ей под ноги.

– Доброе утро! – сжалась Варя. – А где мои штаны?

Вообще, она, конечно, хотела сказать совсем другое: поблагодарить за спасение, как минимум. Но вид Столетова произвел на нее совершенно противоположное впечатление. Словно ему ее благодарность была не нужна. Ну конечно, меньше всего он хотел, чтобы кто-нибудь нарушил его одиночество. Вон как зыркает на нее – с презрением. Думает, какая же она идиотка! А еще ноги ее разглядывает! Дикарь, одним словом. И как его жена терпит? Или не терпит? Жилище сугубо мужское – ничего не говорит о том, что здесь хоть изредка появляется женщина.

Столетов подошел к печи. Выдернул откуда-то сверху пижамные брючки и протянул ей.

– Спасибо, – Варвара и стала судорожно натягивать на себя одежду, путаясь в штанинах и краснея от его взгляда.

– В кружевах и на мороз? – покачал он головой.

– Панталоны с начесом в чемодане оставила, – фыркнула Варя и облегченно выдохнула. В штанах она чувствовала себя, по крайней мере, не так вызывающе. Хотя, если уж на то пошло, от взгляда Столетова по ее телу пробегали такие горячие волны, что ни одна баня не сравнится. Ради такого можно было и в одних кружевах на мороз выскочить...

Мужчина вымыл руки и теперь вытирал их полотенцем – долго, основательно, каждый палец. Варя следила за его действиями с некоторым замешательством и удивлением.

– Как себя чувствуете? – спросил Столетов. – Горло, кашель, температура? Боли в груди?

– Что? – не поняла Варя и завела спутанные пряди за уши. Затем вернула их обратно и немного распушила. От укладки ничего не осталось, но кто тут на острове разбирается в таких тонкостях?

– Болезненные ощущения есть? – продолжил свой допрос Столетов.

– Нет... Кажется... – Варе нравился его голос. Приятный, с хрипотцой. Столетов немногословен. Олег бы за это время успел сказать сто-пятьсот фраз. – Странно получилось... Понимаете, я совсем не ожидала, что попаду в метель. Первый раз со мной такое. Глупо, конечно.

– Глупо.

– Я и ушла-то всего на несколько метров от острова, а потом, наверное, повернула не туда, – Варя сглотнула и облизала губы. – Мне показалось, что я иду в правильном направлении, хотела вернуться, а потом...

С другой стороны двери что-то