Это (не) измена - Галина Милоградская

Дни пролетают, как один. В редкое свободное время гуляем по городу, чаще в сопровождении местных, но иногда удаётся сбежать и побыть вдвоём. А ночи… Даже в первые месяцы наших отношений с Платоном между нами не было такой страсти. Мы изучали друг друга неторопливо, постепенно открываясь. Егор хочет всё и сразу, от его жадности у меня постепенно начинает сносить крышу. Мы почти не спим, но усталости нет, наоборот, охватывает эйфория, приходится прикладывать усилия, чтобы постоянно не улыбаться и не смотреть друг на друга. Вдали от проблем и постоянного раздражителя рядом я наконец расслабляюсь и поддаюсь моменту. Так не хочется возвращаться! Но командировка подходит к концу.

В Москве ветрено, идёт дождь, а моё настроение до сих пор великолепное. Поворачиваю ключ в замке, вкатываю чемодан в квартиру, едва успеваю снять пальто, когда в коридор выходит Платон. Пристально смотрит на меня, лицо застывает, превращается в маску.

— Ты летала с ним. Твой любовник, он из компании, правда?

— С чего ты взял? — холодею. Рано, слишком рано раскрывать Егора. Приходит понимание — при желании Платон может ему навредить, испортить карьеру как минимум.

— У тебя глаза горят, — говорит, приближаясь. Чувствую себя прижатой к стенке. Одно дело бросаться словами, держать его в напряжении, и другое — по-настоящему разозлить и подставить невиновного человека под удар. Платон тянет руку, отшатываюсь, но он хватает за ворот свитера и оттягивает в сторону. Эта ночь была особенно жаркой, не сдержавшись, Егор оставил несколько засосов, не слишком заметных, но характерных. Ни с чем не перепутаешь.

— Я узнаю, кто это, и убью, — гнущимся от ярости голосом сипит Платон.

Глава 18

Платон

Как сразу не догадался, что мудак, который спит с Ядвигой, с её работы? Где бы она ещё нашла, ведь никуда, кроме работы и дома, обычно не выходит? Расхаживаю по гостиной, пока она моется, набираю Диму. Клокочет внутри всё, кулаки чешутся набить ебало посмевшему покуситься на моё. Откуда столько смелости, не знал, чья она жена⁈ А она? Тоже хороша — завела интрижку на рабочем месте. Головой думала, нет? Как давно у них это? Строила обиженную и ходила на лево? Но мне нечего ей предъявлять, сам хорош. Останавливаюсь посреди комнаты, смотрю на телефон, где там Диму носит? Смотрю на часы — десять вечера. Но не может он в это время спать, я и позже звоню. Повторяю вызов. Это важно. Ночью не усну, если не узнаю, кто летал с Ядвигой в Калининград.

— Слушаю, — наконец отвечает Дима. Слышу не свойственное ему, скрываемое раздражение. Отвлёк. Вроде у него никого нет, но за личной жизнью помощника не особо слежу.

— Пришли список команды, летавшей в Калининград, — говорю резко. Пусть не думает, что стал бы звонить по пустякам.

— К утру будет.

— Сейчас. Жду.

Сбрасываю вызов, когда Ядвига выходит из спальни. Свежая, яркая, так и светится изнутри. Только на меня должна так смотреть, только меня любить! Это для меня секс ничего не значил, а для неё, видимо, любовничек и правда стал чем-то большим. Играешь не по правилам, дорогая. Я простил бы одноразовый трах, сам ведь накосячил, но влюбляться не смей! У нас семья, между прочим. Сын.

Окатив равнодушным взглядом, она идёт на кухню сделать травяной чай. Постоянно шутил над ней, что, чтобы крепко уснуть, надо как следует друг друга утомить. Чаще всего она со мной соглашалась, и потом оба дрыхли без задних ног. Смотрю на упругую задницу, обтянутую шелковым халатом по колено, представляю, как подойду сзади, дёрну на себя. Как она откинет голову на плечо и мурлыкнет:

— Продолжай.

Встаёт. Всегда на неё стоял. Когда у нас в последний раз что-то было? Уже забыл. Желание ударяет в голову и в пах. Она моя жена, или как? Супружеский долг никто не отменял. Погуляла, и хватит, пора возвращаться в стойло. Подхожу ближе, Ядвига показательно игнорирует, продолжая размешивать чай в чашке. Кладу руки на бёдра, тяну на себя, веду носом по шее. Пахнет её любимым гелем для душа и собственным ароматом кожи. Вкусно. Прихватываю губами, целую снова. Она не двигается. Вообще никак не реагирует. Строит снежную королеву, но я-то отлично знаю, как действуют на неё мои прикосновения. Действовали. Что-то не так. Выпрямляюсь, и она холодно спрашивает:

— Всё?

Смотрит через плечо, в глазах ни капли тумана, ясный взгляд.

— Я иду спать, завтра рано вставать.

— Хватит уже, — говорю хрипло, голос проседает. — Наигралась, малыш. Я всё понял и осознал. Ты нужна мне.

— Нет, — она усмехается и вдруг хватает член через штаны. — Тебе нужен секс.

— Нужен, — киваю и толкаюсь в ладонь. Ну же, обхвати крепче, как только ты можешь! — У меня никого не было с того раза.

— Сочувствую, — отпускает. Хочется зарычать. Разворачиваю её за плечи, толкаю к столешнице, чтобы прижалась вплотную.

— Хватит, — повторяю с нажимом. — Я скучаю по тебе, давай заканчивать этот цирк.

— Цирк закончится, когда ты поймёшь — ничего больше не будет.

— Будет. Ты ведь тоже меня хочешь. — Не даю опомниться. Завожу руки за спину, сжимаю запястья ладонью, вторую руку запускаю под халат. Под ним ничего нет, и меня начинает потряхивать, дыхание становится горячим.

— Пусти! — Ядвига пытается вырваться, но я только крепче прижимаю, стискиваю задницу, трусь стояком о лобок.

— А если не пущу, что? — шепчу в губы. Целую, и от облегчения, что наконец коснулся, хочется застонать. Пальцы касаются влажных складок, запускаю внутрь сразу два, двигаю ими неторопливо, уверенно разжигая её пламя. Когда поцелуй прерывается, смотрю в глаза.

— Если ты это сделаешь, я тебя возненавижу, — глухо говорит Ядвига, тяжело дыша. Пусть. Пусть потом ненавидит, если сможет. Снова целую, глубже, нежнее, большой палец опускаю на клитор, нежно поглаживаю. Она не отвечает, но больше не пытается сопротивляться. Нетерпеливо отрываю её ногу от пола, приспускаю штаны и вхожу, помогая себе. Сразу на всю длину, размашисто, быстро. Ядвига жмурится, не издавая ни звука. Надолго не хватает — кончаю, вжимаясь в неё, накрывая ртом чужую метку, всасывая с силой, чтобы не осталось ни следа.

— Это был последний раз, когда я позволила к себе прикоснуться, — безжизненно говорит Ядвига и с силой отталкивает меня.