Экзамен для дракона - Анастасия Алмазова

не находя слов, чтобы выразить все, что копилось внутри. Боевой факультет. Эти два слова глухо отдавались в голове. Почему? Мы с Каэлисом оба были свидетелями, как я исцелила Лео. Я вложила в него тепло, жизнь — а не разрушение. Почему моя магия теперь кажется мне чужой? Почему она — против меня?

Каэлис опустил взгляд, а потом спокойно, но твердо произнёс:

— Официально ты зачислена на боевой факультет. И не просто как рядовой студент. В твоём досье стоит отметка: «особо нестабильный магический тип». Подобных случаев не было уже два десятилетия. Это значит, что теперь к тебе будет особое внимание. Кто-то будет тебя бояться. Кто-то — завидовать. А кто-то… может попытаться использовать. Или вовсе устранить, если посчитает угрозой.

Я медленно вжалась в подушки, как будто они могли защитить от внезапно навалившейся тревоги. Мысль, что я попала не просто в чужой мир, а в самую гущу его теневых законов и скрытых правил, давила на грудь. Неужели всё это — не просто случайность? Неужели я правда стала частью чего-то большего и опасного?

— Пентаграмма раскрывает суть, — продолжил Каэлис, хмурясь. — И я до сих пор не понимаю, как магия, которой ты тогда исцелила Лео, могла проявиться как разрушительная боевая стихия. Это противоречит всем канонам. У меня есть предположения, но… честно? Они настолько безумны, что я сам себе не верю.

По его лицу было видно: он борется с собой. Хотел бы поделиться, но не был уверен, имеет ли право. А я вдруг поняла — его сомнения мне не нужны. Его догадки не помогут. Это мой путь. Моя странная, непонятная магия — и моя ответственность за неё. Хоть и страшно, но разбираться с этим придётся самой.

Я мягко улыбнулась — скорее, чтобы его не мучило чувство вины, чем от облегчения.

— А как с тестом? — осторожно перевела тему. — По силе я вроде бы прохожу… а что насчёт баллов?

Каэлис усмехнулся, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на искреннюю веселость:

— О, тут ты побила все рекорды. Самый низкий балл за последние несколько лет. Ни один абитуриент ещё не справлялся с этим так… феерично. Но при этом — ты прошла. Да ещё как. Ты стала самой обсуждаемой персоной этой приёмной кампании. Восхитительно.

Он не смеялся надо мной. Он действительно находил в этом что-то особенное. А я — впервые за день — облегчённо выдохнула. Пусть и с натяжкой, пусть на последнем месте, но я прошла. Несмотря ни на что.

А значит, всё только начиналось.

Я тщетно пыталась убедить себя, что теперь, после вспышки силы, мне хотя бы дадут передышку. Что знатные выскочки, привыкшие мерить достоинство по фамилии и фасону одежды, наконец оставят меня в покое. Кто-то из них, возможно, и впрямь испугался — пентаграмма, вспыхнувшая от моей магии, выглядела слишком впечатляюще даже для опытных преподавателей.

О друзьях я уже не мечтала. Это было бы роскошью. В моём положении — тишины хватило бы за счастье. Тихие лекции, чёткое расписание, запах чернил в тетрадях. Уютная, предсказуемая рутина.

Но с самого моего рождения всё шло не так, как я хотела. Не по моим правилам. Не по моим мечтам.

Почему же я решила, что теперь всё изменится?

Глава 27

Встреча в городе

Две недели до начала учёбы в Академии я провела, наконец-то позволяя себе то, чего так давно не было — отдых. Заслуженный, выстраданный каждой клеточкой тела и души.

Меня временно оставили жить в подготовительном крыле. Обещали, что после начала занятий переведут в главное здание, и, к счастью, комнаты там тоже одиночные. Сомневаюсь, что рафинированные аристократки выдержали бы делить покои с кем-то вроде меня — чужой, безродной. Впрочем, их капризы мне играли на руку. Молчание и уединение были моими лучшими союзниками.

Иногда, когда стены академии начинали давить, я выбиралась в город. Сиролайн жил своей жизнью: шумной, яркой, пахнущей выпечкой и травами, с уличными фокусниками, ловкими воришками и магией, что витала в воздухе.

И в один из таких дней всё изменилось. Тогда я ещё не знала, насколько.

Я шла по главной улице, неторопливо, позволяя себе просто наслаждаться прогулкой. Мимо проносились запряжённые магией кареты, дети смеялись и бегали за маленькими светлячками, а на прилавках ювелиров поблёскивали ожерелья, в которых сверкали крохотные заключённые чары.

Но моё мгновение тишины прервалось неожиданным, грубым толчком. Меня отшвырнуло в сторону так, что я едва удержалась на ногах.

— Смотри, куда прёшь, — голос был знакомый.

Холод, который пронёсся по позвоночнику, подтвердил мои догадки ещё до того, как я обернулась.

Камилла Грейслоу.

Она смотрела с той самой снисходительной ухмылкой, за которую мне каждый раз хотелось дать ей пощечину. В её взгляде было и пренебрежение, и насмешка — будто я ничтожество. Из всей их троицы она казалась мне самой опасной.

Я уже открыла рот, чтобы огрызнуться — давно внутри накипело, и язык чесался ответить колко и по делу — как вдруг пространство будто дрогнуло. Магия вокруг затрепетала, тонкой вибрацией пронеслась по воздуху, и прямо рядом со мной появился он. Тот, кого я и не надеялась увидеть до начала занятий.

— Грейслоу, какие-то проблемы? — прозвучал знакомый голос, уверенный, глубокий.

Лео.

Но не тот, которого я знала. Он будто стал другим.

Вместо привычных чёрных волос — огненно-рыжие, пылающие. А глаза… те же ярко-голубые, но в них теперь было больше силы, осознания, чего-то опасного и недосягаемого. Он выглядел… почти нереально. Как герой из старинных легенд. Его костюм был светлый, почти белый, с золотыми вставками, переливающимися, как зачарованная ткань. От него исходила такая аура, что прохожие инстинктивно расступались, а магия вокруг вибрировала, показывая его силу.

Камилла замерла, как пойманная на месте крыса. Вся её спесь в одно мгновение испарилась. Она опустила глаза, пробормотала что-то неразборчивое и, не дожидаясь ни слова в ответ, поспешно скрылась, словно убегала от наказания. Это зрелище само по себе стоило всех тех унижений, которые мне пришлось пережить в день экзамена.

А я стояла. Просто смотрела на Лео, пытаясь осознать, что передо мной всё тот же человек, в которого я…

Да, наверное, влюбилась.

Он встретил мой взгляд, и в его глазах на мгновение мелькнула тень смущения. А потом — как будто всё было по-прежнему — он протянул руку и привычным движением провёл пальцами по моим волосам. Лёгкое, почти невесомое прикосновение…