Хрустальная ложь - М. Эль

через задний выход, в чёрной куртке, с низко надвинутым капюшоном, без каблуков — просто тень среди неоновых огней и мелькающих теней. Она следила за ним по едва уловимому звуку шагов, по чуть более густой тени на мокром асфальте, по запаху табака, который, как назло, он не прятал, выдавая себя.

Он стоял на углу, спокойно, как будто ждал. Будто знал, что она придёт. Будто это была часть какого-то предсказуемого сценария.

— Знаешь, — сказала она, подойдя вплотную, её голос был твёрд, но в нём слышалась усталость, — я устала от твоей игры в прятки.

Виктор повернулся, без тени удивления, будто только её и ждал.

— У тебя отличная реакция, Лилит. Неожиданная.

— Я бы сказала “паранойя”, но пусть будет комплимент, — усмехнулась она, её взгляд скользнул по его лицу.

Лилит прижала ствол пистолета к его груди, чувствуя тепло его тела сквозь ткань куртки.

— Ещё шаг — и мой "параноидальный синдром" превратится в диагноз. Для тебя.

Он усмехнулся, глядя сверху вниз, в её карие глаза, которые сейчас горели вызовом.

— Угрожаешь знаменитому бизнесмену мегаполиса? Рискованно, не находишь?

— Нет, — отрезала она, её голос был холоден. — Предупреждаю.

Она шагнула ближе, пистолет теперь почти касался его. — Мои ребята тебя пристрелят, если ты хоть на шаг приблизишься к моей жизни.

— Я знаю твоих «ребят», — произнёс он спокойно, даже с лёгкой иронией. — Один из них играет в покер по четвергам на Пятой авеню. Другой чинит мой сервер.

Она замерла, пистолет в её руке чуть дрогнул. Откуда он знает?

Мужчина улыбнулся, уловив её замешательство. — Я не трогаю их. Не причиняю им вреда. Но ты знала, что следить за тобой — как смотреть на пламя. Обжигает, но не отвести глаз.

Лилит фыркнула, убирая пистолет, но не опуская его полностью.

— Сочиняешь стихи, чтобы не получить пулю? Это новый метод?

— Нет. Просто констатирую факт. И знаю, что ты не сделаешь этого. Не сейчас.

Девушка крутанула пистолет на пальце, затем спрятала его за пояс, хотя её рука всё ещё была близка к нему.

— Следишь — следи. Но если хотя бы один мой человек пострадает, я перестану быть милой. Я стану твоим кошмаром.

— А ты когда-нибудь была милой? — хмыкнул он, его взгляд скользнул по её лицу, и в нём мелькнула тень чего-то, похожего на воспоминание.

— С тобой? Ни секунды.

…

Вечер обещал быть обычным. Скрипучий, прокуренный, наполненный дешёвым неоном и гулом голосов, которые с каждой выпитой порцией становились всё громче. Бар «У Гарри» был одним из тех мест, где время замирало, а проблемы оставались где-то там, за липкой от пролитого пива дверью. Запах рома, смешанный с табачным дымом и привкусом чужой тоски, витал в воздухе, словно густой туман. Музыка, оглушительно бухающая из старых колонок, была громче смеха, который, казалось, был единственным способом заглушить внутренние демоны.

Валерия — для всех, кто хоть раз пересёк с ней путь, Лилит, — сидела за стойкой, демонстрируя непринуждённую позу, которая для кого-то другого была бы вызовом. Длинные, точёные ноги, обутые в армейские ботинки, покоились на соседнем стуле, бокал янтарного виски с кубиками льда, медленно тающими в нем, был крепко зажат в тонких пальцах. Тёмная одежда, словно вторая кожа, подчёркивала резкие, почти хищные черты лица, которые лишь изредка смягчались.

Рико, её вечный спутник в этой барной одиссее, театрально размахивая руками, рассказывал очередную идиотскую историю о своих «подвигах». Мэтт, как всегда, спорил с барменом о политике, повышая голос.

Она позволила себе расслабиться. Редкое, почти непозволительное состояние для Лилит, чьё обычное положение было — натянутая струна, готовая порваться от любого неверного движения. Сегодня же, под прикрытием фонового шума и алкогольной дымки, она впервые за долгое время позволила себе выдохнуть.

— Ты сегодня не как обычно, — заметил Рико, чуть хмельной, но все ещё достаточно наблюдательный, чтобы подметить непривычное зрелище. Он посмотрел на нее с опаской. — Улыбаешься, Рихтер. Опасно.

На её губах мелькнула тонкая, почти незаметная улыбка, игра теней в полумраке бара.

— Может, я просто устала убивать людей взглядом, Рик. — хмыкнула она, откидываясь на спинку стула, её голос был низким и саркастичным.

Музыка сменилась на медленную джазовую балладу, словно пытаясь успокоить напряжённую атмосферу, свет стал мягче, погружая бар в интимный полумрак. И в этот момент дверь бара скрипнула и распахнулась.

Пауза.

Звук собственного сердцебиения, казалось, стал слышен громче, чем любой смех. Рико мгновенно затих, поперхнувшись на полуслове, его лицо стало бледным, как полотно. Мэтт, до этого яростно жестикулировавший, застыл, неловко выпрямившись. Даже Гарри, бармен, замер, как по команде, с тряпкой в руке, его взгляд устремился к двери.

Валерия не сразу обернулась. Она ощутила изменение в воздухе — холодный ток, пробежавший по коже, тот самый инстинкт, который она знала с детства, чувствовала каждой фиброй своего существа. Так дышат, когда в помещение входит хищник высшего уровня. Воздух становится густым, плотным, тяжёлым от предчувствия.

— Блядь… — прошептал Рико, настолько тихо, что Лилит едва расслышала, его голос дрожал от ужаса. — Босс пришёл.

И только потом она позволила себе посмотреть.

Виктор Энгель.

Тот самый. Он стоял на пороге, олицетворение опасности, воплощённое в безупречно сидящем костюме, который облегал его подтянутую фигуру, не оставляя ни единой морщинки. Платиновые волосы, коротко стриженные, словно ледяные нити, обрамляли лицо, на котором застыло спокойствие, будто он пришёл не в прокуренный бар, а на важные, тщательно спланированные переговоры. Его глаза — цвета холодного зимнего утра, пронизывающие, лишенные эмоций, скользнули по залу, заставляя каждого почувствовать себя пойманным.

Лилит внутренне вздрогнула.

Блять. Серьезно? Босс?

Сложив все вместе, девушка поняла, что попала. Мафия. Гребанное дерьмо.

Внешне никак себя не выдала.

Все склонили головы. Почтительное поклонение, инстинктивное подчинение, прошитое в генах. Все, кроме неё.

Она лишь поднесла бокал к губам, делая нарочито медленный, ленивый глоток, и нарушила тишину голосом, полным наигранной скуки:

— Ну надо же… Нью-Йорк совсем обеднел, если мафия теперь приходит в мои любимые бары.

На губах Энгеля мелькнула чуть заметная, хищная улыбка. Он сделал шаг внутрь, и каждый его шаг казался измерением пространства.

— Я бы сказал, мафия приходит туда, где интересно.

— И это место тебе показалось интересным? — Лилит артистично приподняла бровь, демонстрируя невозмутимость, которой не было равных.

— Определённо. Особенно его хозяйка.

Рико нервно кашлянул, его сердце, казалось, ушло в пятки. Он посмотрел на Лилит с неподдельным ужасом, словно она только что подписала себе смертный приговор. Никто никогда не говорил с Энгелем в таком тоне. Никогда. Это было неслыханно, безумно, самоубийственно.

Но Лилит — не «кто-то». Лилит не