Скальпель для шейха - Катерина Снежная

Он овладевает мною, растягивает, но этого недостаточно.

Хочется большего.

Я не чувствую, как его яйца ударяются о мои половые губки, потому что он не входит полностью, прежде чем немного выйти. Марс сжимает мои бёдра и начинает трахать меня, входя глубже с каждым толчком. Жадно. Ненасытно. Я мгновенно начинаю стонать, не в силах молчать. Крепко хватаюсь за раковину, защищаясь от его мощных толчков.

Господи боже, как мне это всё нравится.

Мне по душе, что он всё контролирует. Есть сладость в том, чтобы раздвигать ноги для его вздыбленного члена. Нравятся звуки, которые он издаёт во мне, и как ноют и пульсируют болезненно соски. Каждый толчок заставляет трепетать от наслаждения. Киска с туго сидящим в ней членом рождает в теле восхитительные тающие эмоции.

Сдерживать стоны становится всё труднее.

Хочется громко охать.

Приходится держать себя в руках, чтобы Алекс и Галиб не услышали нас в гараже. К счастью, из крана льётся вода. Шум заглушает часть звуков. Пожалуй, ситуация вышла из-под контроля. Я не это планировала. И все мрачные прогнозы моих подруг пусть и не оправдались полностью, но частично сбылись.

Ведь я трахаюсь не с Галибом, а с его дядей. Девочки были бы в ужасе. Ведь общение с такими, как он, это на время.

Он миллионер, плейбой, взрослый дядька, который не собирается жениться только потому, что лишил какую-то девчонку девственности. В наше время так уже не поступают даже обычные люди, не говоря уже о подобных ему.

И, тем не менее, этот мужчина трахает меня.

Хищно.

Неуемно. Бесстыдно.

Упоительно. Страстно!

В глазах моих родителей это худшее, что я могла сделать. Они оба были бы в ярости и отвращении. Моя мама говорит, что в природе в мире животных не бывает неравных пар. Симбиоз зайки и тигра невозможен. Не существует!

Сладостная боль в киске смешивается во мне с невероятным наслаждением от ласк и объятий фактически чужого мужчины. Незнакомца. Я трепещу, чувствуя внутри тепло от его скользкой тверди, и у меня слегка кружится голова от внезапно накатившей по телу слабости, пронизавшей самые глубины моего естества странным ощущением — как будто знакомым и вместе с тем совершенно непривычным.

Дрожь усиливается, когда Марс начинает крайне яростно вводить заострённую головку пениса в расширенное эластичное кольцо вагины. И внутри всё взрывается красочным, восхитительным оргазмом. Я не сдерживаю громкого стона от прекрасного блаженства.

— Да, — порычал довольный он, убыстряясь, вгрызаясь в сокращающееся лоно ещё крепче. — Чёрт, Вера, чувствуешь, как твоя тугая дырочка напрягается под моим большим членом? Тебе нравится?

Я могу только выдыхать, захлёбываясь волнами блаженства, не в себе и не своя. Вместо этого просовываю одну руку между своими половыми губками и отчаянно тру клитор в такт жёстким толчкам. Ловлю новый приток волн.

Я — сёрфер!

Ощущения от его ударов и трения от моих движений навстречу ему переполняют меня, делают достаточно влажной и эластичной, чтобы он весь проник внутрь. Шлёпки больших яиц, ударяющихся о мои половые губки, доводят меня до крайности. Мне приходится воткнуться в него лицом, чтобы заглушить крик.

Боже, как хорошо! Я не могу!!!

После того как мы оба кончаем, я поворачиваюсь к нему. Моё сердце подпрыгивает в груди при виде его довольной улыбки. Наклоняю голову к Марсу, надеясь на его поцелуй. Я хочу, чтобы его губы были на моих губах. Хочу нежности. Почувствовать заботу, оказаться в его объятиях. И он целует меня, ласково обнимая.

— Ну что, теперь готова рассказать обо всём Галибу?

Отрицательно качаю головой. Не дура ли я, а?

— Как ты понял, что я хочу тебя?

Хмыкает в ответ. Вероятно, это было очевидно.

— Значит, каждый раз, когда ты будешь сомневаться, нам придётся делать это снова и снова, — сообщает он.

И здравствуй, Бэмби, потому что я ничего не понимаю.

— Что это?

24

Зачем я играю?

Потому что могу.

Я всегда понимал, что использую девчонок. Я делал это раньше, и Вера не первая и далеко не последняя. Придется изображать раскаяние. Но оно ведь не самоцель. На самом деле я жажду вовсе не секса.

Безумно вожделею, алчу, рычу от желания шнырять во тьме и выискивать свежее мясо. Для меня нет ничего святого. С ранних лет я получаю от разрушения особое наслаждение. Мне нравится наблюдать, как у девчонок от ежедневных страданий постепенно уменьшается запас прежних представлений и ценностей, как тают тупые мечты и сучьи надежды! Они все… Все до одной превращаются в кусок мяса, сплошной комок нервов. Жалкий, оголенный, трепещущий, вот-вот лопнувшие тугие струны в раскаленном воздухе от разгрома психики.

И скучно. Безумно скучно!

Поэтому я придумываю себе врагов.

Сознательно решаю охотиться, но так, чтобы не попасться.

Потому что наказание всегда неприятно, а вот что действительно приятно — месяцами издеваться над несчастными влюбленными дурами.

Вера — влюбленная насадка.

Смешная идиотка, не понимающая, с кем связалась.

Полина такая же. Хотя между ними обнаружилась разница.

Есть…

Сука не мною очарована. Не исходит слюнями в собственных цепях выдуманной любви и безжалостных попыток пробить дорогу ко мне. О, нет! Мелкая хищница нацелилась на кошелек дяди. Она не заслуживает никакого сострадания, только небрежность.

До сегодняшнего дня мне удавалось ее превращать в развалины и мучать. Ломать людям жизнь — восхитительно. Ведь это не противоречит законодательству? Нет!!! И невозможно ничего доказать.

А Вера такая незамысловатая и серая… Фу, тряпка половая, замоченная, сопрелая, сопливо ноющая… «Ой, ну Галиб, полюби меня. Трахни меня! Я хочу тебя…» Меня тошнит от нытья!

Я ошибаюсь? Нацелился не на ту жертву? Придется изображать теплоту и дружелюбие… к этой зловонной гнили.

Вонючка.

Хочется изнасиловать и убить ее.

Стыдно быть таким с ней хорошим.

Если бы не но…

Мой дядя и его деньги.

Мне нужны бабки.

У меня есть планы, есть потребности и права.

Обязанности для лохов, для слабаков, не способных взять то, что хочется!

Вечно ищут счастья, ноют об кого бы пострадать, поубиваться, на чем бы заморочиться. Кому это счастье нужно? Когда есть власть! Власть не отказываться ни от чего, чтобы увеличить свое счастье пусть и путем угнетения, разрушения и уничтожения других людей.

И я хочу гребаные миллионы. Пока он жив, дышит, я буду делать все, чтобы ни одна сука не получила кольцо на палец и не родила ублюдка.

И то, как он смотрит на нее, заставляет меня думать, что он может сдаться. Она же не видит, как он