Пожертвовать всем ради нее - Анна Жнец

Алисия закричала, решив, что волк собирается их загрызть. Спустя секунду из груди девушки выбило весь воздух. Громоздкая туша погребла ее и эльфа под собой, заслонив свет факелов.

Невероятная тяжесть обрушилась на живот. Алисии казалось, что она сейчас задохнется или что ее ребра треснут, не выдержав этого ужасного груза. На ней лежали сразу двое — огромный мертвый зверь и мужчина не самой мелкой комплекции. Придавленная к полу, она беспомощно барахталась и хрипела. От шерсти зверя исходила такая удушливая вонь, что жгло глаза. Ноздри забивал запах псины и нечистот. Сквозь слезы Алисия видела, как напрягаются вены на шее эльфа и как надуваются мышцы на его руках, когда он пытается столкнуть с них убитую тварь. Наконец им удалось выбраться на свободу.

— Милая моя! — Бледный, растрепанный, к ней подлетел лорд Абракс.

Он что-то говорил, но она не слышала его слов — ее бил кашель, скручивали сухие позывы к тошноте, Алисия жадно дышала, но воздух обжигал легкие шипящим водяным паром.

Вдруг на краю зрения полыхнуло оранжевое зарево. Левому боку стало горячо.

Позабыв о боли в ребрах, Алисия повернула голову — и дернулась к стене. Огонь! Языки пламени с треском пожирали обмякшее на полу тело волка. Прямо посреди коридора горел погребальный костер, и маркиз наблюдал за его алчной трапезой, скрестив руки на груди. Тени и красные отсветы рисовали колдуну новое лицо — с глубокими морщинами, с еще более заостренными чертами, мрачное и зловещее.

Алисия зябко поежилась. Ей захотелось узнать, что хищник из леса делает здесь, в человеческом жилище, и почему милорд так поспешно сжигает его труп. Словно заметает следы. Эта череда странностей не давала баронессе покоя, однако в глубине души Алисия знала: как бы ее ни мучило любопытство, лучше воздержаться от вопросов.

* * *

Когда все улеглось, маркиз заявил, что животное, напавшее на Алисию, — не волк, а крупная собака. Даже назвал породу, но Алисия о такой никогда не слышала.

«Наверное, щенком сбежала от хозяев и одичала, — сказал он. — А голод заставил ее выйти из леса к людям. Так бывает».

Голод. Летом. Из леса, на краю которого растеклась деревня на три десятка дворов — с птичниками, коровниками, овчарнями. Но вся эта доступная живность голодному псу была не интересна, ведь он пришел сюда, к каменному дому за высокой оградой.

Алисия понимала, что жених врет, но кивнула и спрятала взгляд в чашке чая: ей заварили ромашку, чтобы она успокоилась.

«Он что-то скрывает и, похоже, считает меня дурочкой, — рассуждала баронесса, наблюдая, как сухие мятые листочки расправляются в кипятке. — Если обманул в одном, может обманывать и в другом».

В голове крутилась одна и та же мысль. Эльфийский раб, мужчина, который якобы напал на Алисию в Пограничном лесу, час назад защитил ее от волка, живым щитом закрыл от дикой клыкастой твари. Зачем спасать того, кого недавно пытался убить? Зачем рисковать собой ради женщины из вражеского народа? Разве это не странно?

Картина не складывалась. Логическая цепочка рассыпалась. Не стал бы отпетый мерзавец, каким рисует эльфа лорд Абракс, вести себя благородно. Он бы позволил зверю растерзать ненавистную человечку. Если бы в самом деле ненавидел людей.

Получается, в своем письме эльф не лгал. Он невиновен. В Алисию стрелял кто-то другой, а этот бедолага просто оказался не в том месте и не в то время.

Нахмурившись, баронесса крепче сжала в руках чашку с горячим чаем.

Его сиятельство завернул Алисию в плед и десять раз справился о ее самочувствии, а на раба, истекающего кровью, обратил внимание только после просьбы невесты. Раны пострадавшего забинтовали. Потом его досыта накормили мясом и хлебом в благодарность за спасение госпожи. Когда же и с лечением, и с едой было покончено, Алисия выразила желание прилечь, и лорд Абракс отнесся к этому с пониманием: бедняжка пережила страшное потрясение, конечно, ей надо отдохнуть.

Еще Алисия попросила у жениха чернильницу с пером и стопку бумаг — хотела написать матери письмо. Маркиз сразу насторожился. Выглядел он так, словно ищет причину для отказа.

— Зачем вам утруждать себя бумагомаранием, моя дорогая? — милорд отвел глаза. — Лучше пригласим вашу матушку завтра к нам.

— Не стоит, — возразила Алисия, глядя в сторону, как и ее собеседник. — Без барона Цвайна она с визитами не ездит, а я пока не готова встречаться с отчимом.

В конечном счете Алисия получила желаемое. После разговора с маркизом одна из служанок принесла ей в комнату все необходимые принадлежности для письма. У Алисии аж спина горела от взгляда эльфа, когда она сидела за туалетным столиком и водила пером по листу бумаги. Воздух позади искрил от растущего напряжения. Чуткий слух баронессы улавливал шорох соломенной циновки под седалищем раба. Тот ерзал, наблюдая за госпожой. И как будто хотел заговорить с ней, но не мог.

Что ж, Алисия нашла прекрасный способ решить проблему их общения.

«Как хорошо я придумала!»

Довольная собой, она подошла к эльфу и с мягкой улыбкой протянула ему свое послание.

Тот вскинул на нее ошеломленные глаза.

Несколько секунд мужчина смотрел на Алисию будто в ступоре, затем недоверчиво взял из ее рук лист бумаги и развернул перед собой. Все, что Алисия изложила в своем письме, она могла сказать вслух, но не хотела, чтобы ее разговор с рабом подслушали. Мало ли кто пройдет под дверью, да и спальня маркиза через стенку. В глубине души зрела смутная уверенность: лучше лорду Абраксу не знать, что они с эльфом общались.

Пока плененный мужчина изучал ее каракули, баронесса топталась на месте.

Вскоре эльф вернул Алисии ее записку, при этом выражение его лица было весьма странным: брови изломаны, на лбу гармошка морщин, в глазах — досада. Взглядом указав на письмо, он развел руками и покачал головой.

Алисия нахмурилась:

— Ты… не понимаешь?

Эльф кивнул.

— Но ты же… ты же… Писал мне… тогда.

Стараясь не пугать ее резкими движениями, мужчина поднялся со своей подстилки и подошел к туалетному столику, где стояла чернильница с пером и лежала стопка чистых листов. Он посмотрел на Алисию через плечо и вскинул бровь, словно спрашивая: «Можно?»

Получив разрешение, эльф отодвинул стул и… Задвинул его обратно. Не посмел устроиться за хозяйским столом — остался на ногах, просто склонился над бумагой. Длинные светлые волосы свесились вперед, закрыв его лицо. Узкие штаны еще плотнее обтянули крепкий