Пожертвовать всем ради нее - Анна Жнец

В какой-то момент его тело окаменело, живот, бедра, ягодицы напряглись, и он почувствовал, как струя семени поднимается по узкому каналу внутри члена. С хрипом досады Илриан пережал ствол у основания, не дав себе излиться. В самом деле, как бы он избавлялся от следов своего преступления?

«Боги, я совсем спятил! А что, если бы Алисия проснулась?»

Он всегда был исключительно благоразумен — и вдруг напрочь потерял голову. Но это истинность свела его с ума, заставила бездумно поддаться инстинктам.

Морщась от боли в паху, Илриан сунул подушку под голову. Тело потряхивало от неутоленного желания. Томная нега сменилась чувством неприятной гудящей пустоты.

В поисках облегчения Илриан лег на живот, вдавив все еще твердый, ноющий член в циновку.

Несмотря на запрет Абракса, утром Илриан собирался рискнуть и вновь попробовать «поговорить» с Алисией. Может, знаками, жестами, рисунками, если где-нибудь найдет лист бумаги. Не терпелось выяснить, принесла ли его авантюра с запиской хотя бы какие-нибудь плоды.

«Когда я вернулся, Алисия не выглядела сердитой. Прогнала охранника. Проявила заботу», — последняя мысль согревала, как костер зимой.

На грани сна и яви Илриан внезапно ощутил жгучую боль в промежности, словно к лобку, чуть выше основания члена, прижали раскаленную монету. Илриан уже готовился упасть в черную яму забытья, но распахнул глаза и резко сел.

Что с ним? Почему так жжет в паху?

Обеспокоенный, он оттянул ткань штанов и увидел на коже золотистый узор из зигзагов, спиралей и рун. Идеальный круг диаметром в две фаланги пальца.

Вот и он наконец обзавелся меткой истинности.

«Как романтично, — с иронией подумал Илриан. — Лучшего места, чтобы проявиться, она не нашла».

* * *

Лежать лицом к рабу было неловко, и Алисия отвернулась. Присутствие чужого мужчины в комнате заставляло ее чувствовать себя скованно, поэтому она не шевелилась, замерла под одеялом, тихая, как мышка, и со стороны казалась уснувшей.

Вскоре за спиной начали раздаваться странные звуки. Шорох, сопение, влажные шлепки. Алисии стало очень любопытно, чем занимается ее раб, но посмотреть она не решилась. Вместо этого вся обратилась в слух.

Эльф сдавленно мычал.

Может, от боли? А вдруг лорд Абракс увел его из комнаты Алисии, чтобы избить без свидетелей, и сломал бедняге кость или повредил какой-нибудь важный орган? Алисия нисколько не удивилась бы такому. Все мужчины жестоки от природы. Она не знала ни одного, кто не любил бы измываться над слугами и рабами.

Алисия задумалась, не предложить ли страдальцу помощь.

Дышал эльф как загнанный конь. Шлепки стали более сочными. Они смущали Алисию больше прочего. Она не понимала происхождения этого звука. Как будто раб мокрой ладонью хлопал себя по щеке. Но зачем бы ему это делать?

Не утерпев, Алисия все же оглянулась на своего соседа.

Что, если у него приступ или истерика после пережитого? С Алисией однажды случилась истерика. После того как барон Цвайн впервые навестил ее вечером в опочивальне перед отходом ко сну. Тогда в чувства Алисию приводили пощечинами. А хотелось доброты…

Она мысленно поклялась быть с рабом мягкой и терпеливой, даже если разум того временно помутился и эльф принялся избивать сам себя.

В темноте было сложно что-либо разглядеть. Осторожно, стараясь не скрипеть матрасом, Алисия перевернулась на другой бок и прищурилась, всматриваясь в лунный сумрак.

«О превеликие, ему действительно плохо!»

Эльф скулил и извивался на своей циновке, а еще зачем-то прижимал к лицу подушку.

«Он пытается себя задушить!» — в ужасе подумала Алисия.

Она едва не вскочила с постели, чтобы ему помешать, но, к счастью, вовремя заметила одну деталь: эльф двигал рукой в штанах, отчего их ткань ритмично приподнималась.

Что он делает? Алисия зачарованно уставилась мужчине между ног. Далеко не сразу до нее дошло, что мычит раб не от боли, а от удовольствия.

В лицо бросилась кровь. Алисия резко отвернулась и спряталась под одеялом.

«Да как он смеет!» — билось у нее в голове.

Ей захотелось одернуть наглеца, посмевшего заниматься непотребствами в ее комнате, в метре от ее кровати, но вместо того, чтобы закричать от негодования, Алисия сжалась и затихла. Ей всегда не хватало решимости.

Звонкие шлепки продолжали раздаваться в тишине спальни. Теперь Алисия знала, откуда они берутся, и перед мысленным взором стояла непристойная картинка: эльф качает рукой в своих штанах.

Щеки девушки пылали. Она кусала губы и старалась успокоить сбившееся дыхание.

Удивительно, но вульгарная сцена не отвращала, а вызывала нездоровое любопытство. К своему стыду, Алисия жадно прислушивалась к происходящему. Метка на руке нагревалась, но девушка не замечала этого, думая о распутнике, что ласкал себя на полу ее спальни. От его хрипов удовольствия внизу живота теплело, сердце ускоряло ритм, тело охватывало незнакомое томление. Алисия вдруг поняла, что этот немой эльф — красивый мужчина. Высокий, широкоплечий, с правильными чертами лица и приятным рельефом мышц. Изо всех сил она боролась с желанием обернуться и начать украдкой за ним подглядывать.

«Что со мной? Я как будто с ума сошла».

Лежать тихо и смирно становилось все сложнее. Алисия скрестила ноги, ощутив между ними сладостную пульсацию. Бедра сами собой пришли в движение, ерзая по постели. Лицо горело. Метка сильнее жгла кожу под длинным рукавом платья.

Эльф за спиной мычал все громче.

И эти шлепки…

Алисия не могла перестать об этом думать. Ее с головой захлестнуло восторженное предвкушение, ожидание чего-то, какой-то близкой неизбежной кульминации, и, когда в спальне вдруг повисла тишина, Алисия ощутила себя странно разочарованной.

* * *

Утром Алисия избегала смотреть на Илриана, а если их взгляды невольно встречались, заливалась густым румянцем. Зато Абракс во время завтрака не сводил с эльфа внимательных глаз, словно хотел проделать в его черепе дыру и добраться до потаенных мыслей. За столом он допытывался у невесты, как вел себя ночью «этот смерд». В ответ Алисия что-то неразборчиво бормотала и краснела пуще прежнего. Илриан вспоминал, как ласкал себя в темноте, прижимая к лицу подушку избранницы, и неловко ерзал на сидении стула. Какой стыд! Что на него нашло? Встреча с истинной будто лишила его рассудка!

После трапезы колдун удалился в свой кабинет, а Алисия тихим голосом попросила служанку набрать для нее ванну. После этого скромница покосилась на раба и закусила нижнюю губу.

Не надо было обладать даром ясного ока, чтобы догадаться, о чем она думает. Мыться ей придется если не на глазах у постороннего мужчины, то, во всяком случае, в его присутствии. Разумеется, она повелит