Чужая невеста. Тайна Драконьих земель - Анна Ланц

class="p1">– Есть один торговец, – ответила она уже в спальне, помогая мне расстегнуть платье. – Его зовут Ремир. Хороший мужчина, наш сосед. Он часто бывает в вашем княжестве по делам, неплохо знает город. И вопросов лишних задавать не привык.

– Вот и чудесно! Сейчас я напишу письмо, а ты вечером ему передашь.

Я переоделась в халат и села за письмо. Рассказала о красоте местных земель, о доброте Эридана и о том, что у меня появилась помощница – друг. О покушениях и загадочных событиях вокруг меня упоминать не стала.

Ни к чему лишний раз волновать отца. Уверена, у него и без этого забот хватает. Заклеила конверт и отдала Кати.

– Пусть Ремир скажет охраннику, что у него послание от Айлы. Его проводят к отцу.

Девушка послушно кивнула и сунула письмо в карман.

– Все сделаю.

– А теперь помоги мне определиться с нарядом для званого ужина, на который к нам съедутся драконы.

Я достала свои лучшие платья из шкафа и разложила их на кровати. Все разных фасонов и цветов.

– Какая красота! – восхитилась Кати, прижав к груди руки. – Изысканные ткани, тончайшие кружева. – Она осторожно провела ладонью по одному из платьев. – Какие изящные узоры.

– Да, отец меня баловал, – согласилась я. – Да и не только он… – Взгляд упал на наряд, который мне подарил Тарен. Я поморщилась. – Это точно не надену, – решила я и сунула платье обратно в шкаф.

Все еще жива была обида на бывшего женишка.

Я встала перед большим зеркалом и начала примерку. Кати суетилась рядом, помогая застегнуть наряды или расправить складки.

– Это слишком красивое, но чересчур яркое, – сказала я, рассматривая себя в пурпурном платье. – Будет привлекать лишнее внимание. А его, надо полагать, у меня будет и так с излишком.

– Но какая же ты красивая, Айла, – растроганно проговорила Кати. Она помогла мне снять этот наряд и надеть другой. – А это как?

Мы рассматривали в зеркале приталенное изумрудное платье с бархатным блеском.

– Слишком тяжелое и закрытое. Больше подойдет для зимы. – Задумчиво проговорила я. – Хоть цвет и красивый.

– Как у леса на рассвете.

Я надела следующее. То, о котором думала с самого начала, нежно-голубое, расшитое жемчугом. С открытыми плечами.

– Это самое красивое! – заверила Кати, любуясь мной. – Цвет совсем как у глаз нашего императора!

Я почему-то смутилась, вспомнив глаза Эридана. Его взгляд, в котором вспыхивали то дикие огоньки, то нежность. На щеках появился румянец.

Помощница расправила легкие, почти воздушные складки на моем подоле.

– Пойду в этом, – решила я, – не зря именно о нем я подумала с самого начала.

Я снова переоделась. На этот раз в каждодневное платье.

– Идем к Вихрю, – предложила я Кати.

Девушка радостно закивала. Конюшня была для нее вторым домом, и ей нравилось проводить там время не меньше, чем мне.

По дороге мы заглянули на кухню, где услужливые кухарки помогли нам собрать две корзины. Одну – с угощениями для лошадей, другую – для нас и Вано. Уверена, конюх не откажется от хрустящего печенья и свежей выпечки.

Вихрь выглядел бодрее, чем в последние дни. Его шерсть блестела, а глаза горели живым огнем. Вано погладил жеребца по мощной шее.

– Он сегодня совсем как раньше, – улыбнулся парень. – Небольшая, но активная прогулка – это то, что ему сейчас нужно. Чтобы держать мышцы в тонусе. Засиделся он здесь.

Я растерянно осмотрела свое платье.

– Я не планировала сегодня верхом.

– Могу сбегать за ездовым костюмом, – быстро предложила Кати. Она кормила морковкой скакуна в соседнем стойле.

– Не стоит. Я справлюсь. Ты пока угости брата мясным пирогом с квасом.

Ездить в платье мне было не впервой. В этом было свое очарование, когда ветер раздувал подол.

Вихрь нетерпеливо переступал с копытами, чувствуя, что ему сейчас дадут волю. Вано помог седлать коня. Все вместе мы вышли из конюшни.

– Давай, мой хороший, – шепотом сказала я скакуну, гладя по морде. – Покажи, что ты уже в форме.

Вихрь довольно фыркнул. Я легко вскочила в седло и поддернула платье, чтобы оно не мешало движениям.

Ветер трепал волосы, когда мы мчались по цветастому ковру. Каждый шаг скакуна отзывался в теле приятной вибрацией. На недолгое время мы слились воедино, разделив радость от прогулки.

Шаг, иногда легкая рысь. Вихрь послушно отзывался на каждое мое движение, понимая, что больше пока не нужно.

– Ты молодец, – похвалила я коня, когда мы вернулись.

Кати протянула жеребцу яблоко.

– Держи, ты заслужил.

– Я тоже проголодалась, – призналась я.

Я уже оправилась от отравления, и свежий воздух вызывал зверский аппетит. Помощница тут же предложила мне кусок пирога. Но я отмахнулась:

– Оставь его Вано. На кухне так ароматно пахло рыбной похлебкой. Я бы сейчас не отказалась от нее.

Весело переговариваясь, мы неспешно вернулись в замок.

– Мне нужно переодеться, – сказала я, сворачивая в «свое» крыло замка. – Слуги явно не оценят мой пыльный подол. Да и легкий аромат навоза тоже.

Кати рассмеялась.

– Айла, от тебя совсем не пахнет. Разве что чуть-чуть сеном.

Мы шли по коридору, когда помощница резко замедлила шаг. Через мгновение я поняла, что ее заставило растерянно притормозить. Дверь моих покоев была настежь распахнута.

Мы тревожно переглянулись.

– Я ее запирала, ­– голос Кати дрогнул. – Она сунула руку в карман и продемонстрировала ключ.

Я тоже отлично это помнила. После пугающих событий я стала очень бдительной и всегда запирала дверь, когда уходила.

Сердце забилось сильнее. Шаги стали торопливее.

Когда я вошла в комнату, волнение переросло в леденящий ужас.

По всему полу валялись мои платья, изрезанные на куски. Словно чья-то ненависть с лихвой вылилась на дорогие ткани.

Подушки разорваны, все вокруг было покрыто белыми перьями. Чернильница, оставленная на столе, перевернута. Вниз медленно стекали черные капли.

По горькой иронии именно там на полу лежало обезображенное голубое платье. То самое, в котором я решила идти на званый ужин. Чернила оставили на наряде жуткую, неряшливую кляксу.

Несколько секунд я приходила в себя, а потом кинулась к шкафу. Там среди сорочек и нижнего белья я припрятала фолиант.

Трясущимися руками открыла дверцу, но на месте, где лежала книга, оказалась пустота.

Кати растерянно озиралась на разгром. В ее