В разводе. Ты нас недостоин - Элль Ива

class="p1">Наша няня приходила эти два дня. Пока она нянчилась с малышами, я имела возможность сходить в магазин, пополнить запасы продуктов. Всё-таки прекрасно, когда есть дополнительные руки для помощи с детьми. Осталось только маму убедить в том, что мои решения – к лучшему. Она меня примет, уверена. Теперь она сама понимает, что ей трудно будет одной. Здоровье уже не то, что прежде, так что придётся ей смириться со мной и с внуками в её скромной маленькой квартире.

Вероника мне больше не пишет. Мне ее деньги не нужны, мне вообще ничего от неё не нужно. Отвратительная, грязная дрянь, как раз под стать Натану. Ну и рожал бы с ней детей, в чём проблема, не пойму. Нет – докопался до моих. Видимо, не хочет отдавать на сторону ни капли своей драгоценной Черновской крови. Всё хочет подмять под себя.

Он привык всё контролировать.

Неудивительно.

Это что же получается? Он только спустя три дня понял, что я исчезла. Только спустя три дня появился в доме и увидел, что там пусто. Иронично.

Спустя несколько часов он приезжает сам. Начинает звонить, стучать в дверь. Конечно, бывший догадался, что я приехала сюда. Быть может, даже к матери наведался. Но в прошлый раз ей не понравилось его поведение – я запомнила её лицо, взгляд напоследок. Скорее всего, мама не захотела с ним встречаться. Быть может, позвонить ей, спросить?

Попозже... ей некогда, у нее там лечение, процедуры, капельницы. Да и не стоит ее волновать лишний раз.

Я стою в прихожей, слушаю звонок. Благо детям он не мешает – они привыкли к шуму маленькой квартиры. Мужчина не унимается в подъезде полчаса, а потом я слышу его тяжёлые шаги по лестнице. Осторожно выглядываю в окно и вижу, как Натан садится в машину. Кусаю губы. Быть может, решил, что ошибся? Что мы уехали куда-то ещё. Что ж, пускай ищет. Мечтать не вредно.

Вижу его широкую спину, суровое лицо, синяки под глазами. Странно – он как будто не спал. Быть может, болеет? Видимо, с похмелья три дня мучился, бедолага. Так ему и надо. Задёргиваю шторы и иду к детям.

Ещё через полчаса у меня снова звонит телефон. С удивлением обнаруживаю на экране входящий от бывшей свекрови – Марины Аркадьевны. Ей какого чёрта от меня надо? Даже странно. Я ведь исчезла из их жизни – меня больше нет. Ни я, ни мои дети ей не были нужны с самого начала.

Интересно. И не хочется брать трубку, но любопытство берёт верх.

Я жму принять вызов и иду на кухню, чтобы дети не слышали разговора, и чтобы бывшая свекровь не слышала моих детей.

– Эвелина, – произносит Марина Аркадьевна с каким-то странным облегчением. Её голос мягкий, заискивающий, с ноткой тревожности. Я напряжённо вслушиваюсь.

– Что вы хотели, Марина Аркадьевна? – спрашиваю спокойно.

– Как хорошо, что ты взяла наконец трубку… – выдыхает она нервным смехом. – Мне очень нужна твоя помощь, дорогая. Очень срочно нужна твоя помощь…

Удивлённая просьбой, я даже не знаю, что ответить. Хочется рассмеяться, но прежде всего я хочу понять, что конкретно этой женщине от меня нужно.

– Помочь? В чём?

Женщина нервно мнется.

– Ты должна усмирить моего сына, – говорит наконец. – Приезжай, пожалуйста, с ним что-то странное… я никогда таким его не видела, и я не справляюсь, Эва! Натан тут без тебя совсем сошёл с ума!

28

– Что с ним случилось, Марина Аркадьевна? – спрашиваю, передумав смеяться.

Слишком всё это кажется странным и диким. С чего бы ему сходить с ума?

– Натан… он, ты знаешь… – произносит женщина, запинаясь. – Он пришёл домой недавно после двухдневного отсутствия такой бледный, в той же самой одежде… помятый какой-то весь, больной. От него пахло больницей. В первую очередь сын спросил где ты. Не найдя ни тебя, ни детей, он учинил скандал. Эва… я никогда его таким не видела. Я в шоке, и я боюсь. Я по-настоящему боюсь… – она всхлипывает.

Я удивлённо моргаю, задерживая дыхание. Марина Аркадьевна боится собственного сына – это на самом деле что-то из ряда вон. Удивительно.

Звучит, как очередной нелепый розыгрыш.

– Вы серьёзно сейчас? – переспрашиваю. – Натан учинил скандал собственной матери?

– И мне, и Веронике, – уверяет бывшая свекровь. – Он застал нас в доме. Мы пили чай, праздновали… – она глотает последнее слово, но я прекрасно понимаю, что именно они праздновали – свою победу надо мной, видимо. – Натан зашел, такой жуткий, злой. Я даже не знала, куда девать глаза. Он посмотрел на нас… и мне плохо стало. Сын спросил, куда ты делась, и мы сообщили, что не знаем – мы ведь правда не знаем, куда ты ушла, Эва…– женщина тяжело сглатывает. – Он учинил нам настоящий допрос. Что мы сделали для того, чтобы выгнать тебя из дома, и кто нам разрешил появиться в нём снова. Потому что он же запретил. Понимаешь? А он очень не любит, когда что-то делают против его воли. Но если раньше он мог просто коротко приказать, чтобы мы ушли… то сейчас… он начал швырять мебель: перевернул стол, разбил вазу. Он выгнал Веронику, едва её не избил. Ты себе не представляешь, что произошло! Натан сошел с ума! И вот я сижу, закрывшись в ванной, а он с кем-то говорит по телефону… и мне очень страшно. Я тебя умоляю… мне кажется, только тебя он сможет послушать… – она снова всхлипывает.

Я горько усмехаюсь.

– Да уж… интересно получается. Ну вы ведь добились своего, не так ли? – спрашиваю спокойно. – Вы ведь выжили меня из этого дома. Я ушла из жизни вашего сына. Так чем вы недовольны? И почему я должна вам помогать, если вы всё это время вели себя со мной как с врагом?

Марина Аркадьевна судорожно выдыхает.

– Просто, Эва… мне не к кому больше обратиться. Понимаешь? Я думала, что ему и правда будет лучше без тебя, без этих детей. Быть может, я ошиблась. Не знаю. Быть может, я преуменьшила твою роль в его жизни. Может, и правда… ты ему слишком дорога…

– Сомневаюсь, что дорога. Потому что не так давно он послал меня, – произношу холодно. – Буквально пару дней назад я ездила к нему в офис и нашла его пьяным, в