Мост душ - Виктория Шваб

— Что всё это значит? — спрашивает мама, доставая бутылек с маслом из-под кровати.

— Ой, — быстро отвечает Лара. — Просто сувениры, которые я купила для родителей.

— Кстати говоря, — говорит папа, аккуратно складывая маленькие черные камушки в кучку, — твоя тётя, должно быть, интересуется где ты.

Мы с Ларой переглядываемся.

— Вообще-то, — отвечает она, изображая лучший взрослый голос, — Кэсс пригласила меня переночевать, и тетя согласилась. Если только Вы не против.

Я слегка выдыхаю, пытаясь скрыть облегчение.

— Это действительно очень мило со стороны ее тети, — говорю я.

— Знаю, — улыбается Лара. — Она очень милая.

Мама колеблется.

— Нас это устраивает, — произносит она, — но я, правда, чувствовала себя лучше, если бы мы позвонили ей и услышали это от нее самой.

Я задерживаю дыхание, ожидая, когда ложь Лары развалится на части, но она просто кивает и говорит:

— Конечно, — прежде чем вытащить свой телефон. Она набирает номер, и мне интересно, это настоящий номер, в это самое время голос на другом конце отвечает.

— Привет! Привет! «Нить и Ко…»

— Тетя Филли! — выпаливает Лара громким голосом. — Это я, Лара!

Я едва слышу ворчливый голос Филиппы на другом конце провода.

— Ну, привет, еще раз.

— Родители Кэссиди хотят убедиться, что я цела и невредима, и что ты не против, если я останусь у нее на ночь. Ты поговоришь с ними?

Лара передает маме телефон, бросая на меня озорной взгляд. Я не могу не задуматься, есть ли в Ларе нечто такое от Слизерина, с примесью Когтеврана.

* * *

Той ночью, пока мама и папа спят, свет погашен, а рюкзак Лары надежно спрятан в ванной за закрытой дверью, чтобы защитить его от кота, она, Джейкоб и я делаем палатку из одеяла на мой кровати и разговариваем. Мы сидим, сдвинув колени, и склонив головы друг к другу, наши лица освещает фонарик на телефоне Лары. В неярком свете, всё нечеткое и несложно позабыть, что Джейкоб всего лишь призрак. Я едва вижу сквозь него, и клянусь, что если бы сейчас мама и папа посмотрели на нас, они бы увидели три фигуры в палатке, а не две. К счастью, они крепко спят.

— Ты дышишь на меня, — бормочет Лара, отстраняясь от Джейкоба. — Здесь… холодно. Мне это не нравится.

— Что я должен сделать? — бормочет Джейкоб. — Задержать дыхание?

— А тебе вообще нужен воздух? — огрызается она в ответ.

— Сосредоточься, — шиплю я.

Мы обсуждали этапы ритуала изгнания.

— Так что мы будем делать завтра? — спрашивает Джейкоб. — Будем просто ждать пока покажется Эмиссар?

— Либо так, — говорю я, — либо мы поищем его сами.

Джейкоб смотрит на меня так, словно я выжила из ума. Я понимаю. Когда я думаю о том, чтобы отправиться на поиски Эмиссара, ноги становятся ватными. Но мысль о том, что меня могут застать врасплох — еще хуже. В конце концов мы проводим голосование. Джейкоб твердо стоит на том, чтобы «не искать смерти», к моему удивлению, Лара тоже.

— Я думаю, что мы должны быть готовы, — говорит она. — Но если мы отправимся за ним сами, Эмиссар может почуять ловушку.

Я делаю глубокий вдох.

— Значит, позволим ему найти меня.

И он утащит меня обратно во тьму.

Джейкоб — единственный, кто может читать мои мысли, но Лара — единственная, кто сжимает мою ладонь.

— Мы вместе. И никуда ты от нас не денешься.

Она отнимает ладонь, чтобы скрыть зевок, и это заразительно, передается от нее ко мне и даже к Джейкобу.

— Нам нужно поспать, — говорю я, хотя не уверена, что смогу.

Мы решаем спать посменно, потом понимаем, что это бессмысленно, поскольку Джейкоб единственный, кому не нужен сон вообще. Лара бормочет что-то о том, что не стоит доверять призраку и ленивому коту, которые будут охранять нас целую ночь, но она слишком устала, чтобы выразить нечто иное кроме протестов. Мы сворачиваем нашу импровизированную палатку, и Джейкоб подходит к изножью кровати, садится спиной к нам, глядя на темноту.

— Спокойной ночи, Кэсс, — шепчет он.

— Спокойной ночи, Джейкоб, — шепчу я, положив голову на подушку.

— Мнгмнгхст, — шепчет Лара, уже наполовину засыпая рядом со мной.

Я не знаю, что будет завтра.

Не знаю, удастся ли мне изгнать Эмиссара.

Не знаю, сможем ли мы победить.

Но прямо сейчас, когда меня окружают мои друзья и семья, я почти что ощущаю себя в безопасности. Я лежу без сна, прислушиваясь к шелесту Вуали и вполне реальному шуму людей на улицах, отдаленным звукам вечеринки всё ещё проходящей где-то, звуки слабые и далекие, словно ветер. Я достаю из кармана пижамы амулет от сглаза и снова думаю над заклинанием изгнания, крутя стеклянный кулон между пальцами, пока узор из синего, черного и белого не становится абстрактным, просто прожилки цветного стекла, а глаза не начинают слипаться. Не помню, как заснула, но в одно мгновение я была в постели, а в следующее — я уже на кладбище. Я отступаю назад, когда появляется Эмиссар, медленно и уверенно пробираясь ко мне между склепами. Я зову Джейкоба, Лару, но у меня нет голоса.

Я разворачиваюсь и бегу, пока не оказываюсь в тупике склепа, который простирается так далеко и широко, что не видно конца и края. Я врываюсь через дверь в гробницу. Здесь нет захоронений, лишь статуя девушки с завязанными глазами с карты двойка мечей, клинки скрещены перед ней. Девушка сделана из камня, но мечи металлические, настоящие и тяжелые. Дверь за моей спиной дребезжит и содрогается, когда я вынимаю мечи из рук статуи. Я поворачиваюсь лицом к Эмиссару, когда он открывает дверь, но просыпаюсь прямо перед тем, как он хватает меня.

Сердце бешено колотится, в комнате темно, рука болит, до сих пор сжимая сглаз. Но когда я с усилием разжимаю ладонь, амулет всё еще внутри целый, Лара спит, а Джейкоб рядом с кроватью. Он оглядывается через плечо и корчит глупую гримасу. Сердцебиение замедляется, а я улыбаюсь и снова заворачиваюсь в одеяло. Остаток ночи проходит беспокойно, без сновидений, и я испытываю облегчение, когда солнечный свет начинает проникать сквозь оконные занавески. Я встаю, принимаю душ и расчесываю растрепавшиеся волосы, тянусь к зеркальной подвеске, прежде чем вспоминаю, что она разбилась. Я роюсь в маминой косметичке и нахожу пудреницу с палеткой румян с одной стороны, и запачканным зеркальцем с другой. Пока что сойдет.

Одной из самых важных вещей, что научила