Совместное дыхание. Жизнь и любовь подводных пловцов - Светлана Хромова

Почему-то вопросы о замужестве, от которых Марианна всегда легко отмахивалась, не принимая всерьез, сегодня казались крайне неприятными. Ей захотелось надеть пальто и уехать, чтобы не видеть никого: родителей, коку Риту, даже деда. Она вернулась в комнату и подошла к ковру, неизменно висевшему на стене. Когда она была маленькой и хотела уйти из квартиры, но было нельзя, то представляла, как уходит из комнаты в этот ковер. Это была ее тайная сказочная страна: вон тот завиток – это остров, попасть на него можно на этом тюльпане, который на самом деле – волшебный кораблик.

– Аня! Где ты ходишь, мы салаты не успеваем порезать! – донесся из кухни мамин голос.

– Иду, – отозвалась она и нехотя пошла на кухню.

Дед сегодня пришел в обычных круглых очках, и мама тайком вздохнула с облегчением.

«Ну, – поднял рюмку Николай Егорович – за то, что мы собрались по-семейному. Дай бог, не в последний раз…»

Маша рассеянно слушала тосты повторявшиеся от встречи к встрече. Она могла думать только об одном, а все происходящее сейчас в этой комнате ее не волновало. Хотелось вытащить из себя эту боль, поселившуюся где-то под левой лопаткой, но никто из сидящих рядом не мог ей помочь. Хотелось кому-то пожаловаться, но она точно знала, говорить об этом здесь – нельзя. Но почему? Кому можно сказать, если не им? Марианне показалось, будто она находится в стеклянной банке – вроде бы всех видит и слышит, но не может говорить, чтобы ее услышали, не может дотронуться до этих людей, которые вдруг стали ненастоящими, нарисованными персонажами из какого-то фильма. «Им всегда хотелось видеть на моем месте какого-то другого, кого-нибудь, у которого все хорошо», – подумала она. А кто она и чем живет – никого не интересовало. Ее как будто не существовало – даже имени нормального не было. Тянут каждый к себе, как куклу, – моя, моя! А вот не ваша! Если только дедушка поймет – но так не хочется его расстраивать… Да и чем он поможет? Сегодня ее не могли развеселить даже папины рассказы про Африку, которые никогда не надоедали.

Валерий Николаевич в свое время крупно провинился перед своим отцом, чего тот ему, несмотря на все его успехи, так и не простил. Вместо того, чтобы поступать на экономический факультет МГУ, Валера, с детства болевший химией подал документы на химфак. Но с первого раза не поступил и, чтобы не идти в армию, обложившись учебниками, год просидел безвылазно в гараже брата коки Риты, дяди Толи. Поступив на следующий год и после окончив институт с красным дипломом, папа Марианны почти сразу же попал в списки сотрудников, направляемых в загранкомандировку, и не куда-нибудь, а в Танзанию. Там собирались создавать химический завод, и инженеры-технологи были очень нужны. Тогда СССР много строил в Африке, и в некоторых странах этого континента до сих пор помнят русских.

Однажды Маша поехала в Танзанию с Геней и его друзьями. Они весело катили по африканским дорогам, когда их тормознули местные гибэдэдэшники. Толком не разобрав, что именно они нарушили, тот, кто был за рулем, сунул местному стражу дорожного порядка двадцать долларов, и они отправились дальше. Но далеко не уехали – следующий пост тормознул их снова. «Ага, им просто понравилось обирать белых туристов!» – возмутились ребята и начали препираться с постовой службой. Дошло до того, что им предложили поехать в участок разбираться. А они уже разошлись, кричат: «Поехали-поехали!» И тут гаишник на минуту задумался, и спросил:

– Where are you from?

– From Moscow, Russia!

Услышав ответ, темнокожий гаец расплылся в улыбке: «Велкам! Рассия, Путин, мы знать! Русский карашо!»

В той поездке, еще только находясь в небе над континентом, Марианна поняла, чем пленила ее отца эта страна. Когда самолет, покачивая крыльями, заходил на посадку, а корабли в блестящем солнечном океане казались игрушечными пароходиками, она ощутила нечто похожее на то, что чувствует путешественник, когда возвращается домой после долгих странствий. Ее детство было наполнено разговорами о далекой стране, вместо сказок отец рассказывал на ночь о своих приключениях: как он встретился с крокодилом, как выбирался из пустыни, когда его машина сломалась, как он обманул разбойников… Африка, нарисованная на школьной карте, приближалась и становилась настоящей, проявляясь растущими на глазах домами, деревьями и машинами. Да и как можно было не полюбить место, наполненное солнцем, кирпичной дорожной пылью и звуками диких животных. Во всем ощущалось много радости и свободы, еще не тронутой человеком, и хотелось дышать этим теплым воздухом еще и еще.

Как позже выяснилось, в гараже Валерий Николаевич мог и не прятаться – в институте на медкомиссии у него обнаружили порок сердца. Это чуть не сорвало его африканскую командировку – помимо прочих проверок, сотрудники обязательно проходили всех врачей и отбирали только здоровых. Так как разговоры о командировке начались еще во время учебы, папа Марианны задался целью истребить гнусный порок, неведомо откуда проникший в его сердце. Он серьезно занялся легкой атлетикой – не пропускал ни одной тренировки. Когда будущий инженер пришел на медкомиссию, на него посмотрели как на сумасшедшего (учитывая значащийся диагноз). Но когда он сделал прямо в кабинете тройное акробатическое сальто, его вопрос пересмотрели, порока не обнаружили, и отец отправился на просторы африканской республики.

– Галя, передай мне арбуз, – потянулась к большому блюду кока Рита. – Это вы хорошо придумали – на балконе хранить. Чуть не до Нового года их едим… Тебе положить?

– Не буду я твой арбуз! Помнишь, что в Анапе со мной случилось?

– Галина, ну не за столом же! – поморщился отец.

– А что не за столом, тут все свои, – вмешалась кока Рита. – Галя, рассказывай!

Все посмотрели на Николая Егоровича. «Валяй!» – махнул рукой он.

– Ну, это было в восемьдесят девятом году. На пляже в Анапе. Я тогда была немножко беременная, но так, заметно. Ну и поели мы арбуза. У меня живот прихватило, я вскочила, бегом к туалету. Еле добежала, влетела туда, довольная, что успела, села на дырку… И тут заходит мужик! Я, оказывается, с перепугу, в мужской заскочила. Ну, в общем, заходит он, и тут я сижу такая, а купальник слитный, грудь с пузом, все на виду…

– Ну а мужик чего?

– Выскочил как ошпаренный! А потом стоял на входе – других не пускал. Охранял меня. В общем, с тех пор я арбузы не ем.