Ожог Крапивы - Галина Валентиновна Чередий

Проснулся задыхаясь, весь мокрый от пота и с таким ощущением, что меня спихнули с Алиски ровно за секунду до оргазма, а вдогонку ногами отпинали и сотрясом обеспечили.

— Нет, я сказал! — рявкнул уже со злостью, глянув на чёртову палатку из простыни.

Смотался опять в душ, оделся на работу в зал, а Алиска так и не вышла ещё. И за дверью тишина. А и пусть себе спит. Черканул записку, чтобы чувствовала себя как дома, адрес зала, на всякий, оставил второй комплект ключей и ушел.

Незнакомая тонированная иномарка подкатила ко мне, стоило только за угол из двора повернуть. Резко тормознула, перекрывая дорогу и сразу из передней пассажирской выскочил тот самый вчерашний серьезный тип Андрей. Ух ты, быстро подсуетились и личность мою пробили. Небось Тиграшу меня мигом опознал по описанию.

С водительского места вылез ещё один крепыш в пиджаке и при галстуке с мрачным, много мне хренового обещающим взглядом. Этот распахнул заднюю пассажирскую дверь и из салона неспешно, по-барски прямо выбрался ещё один колоритный персонаж. На фоне первых, да и по сравнению со мной, щупловат, росточка в нем где-то сто семьдесят с копейками, но рожа смазливая, хоть и до тошноты надменная. Так и просит корректировки, особенно шнобель это задранный чуть скособочить не помешало бы и под зенками парочка фингалов не помешала бы, спеси поубавить. Навскидку лет сорок, седины не видать в довольно длинных, до подбородка, волнистых патлах, но вокруг глаз уже морщины заметны. Светло-серый костюм сидит идеально, в подобных шмотках не разбираюсь, но видно прямо, что не ширпотреб какой. Дорогая штучная вещь и типок носить такое привык и умеет, это вам не новые русские в красных безразмерных пиджаках, обвешанные цепями и крестами напоказ. Тут эдакое другое создание мужского полу.

Я себе ещё раз напомнил, что может совершенно зря думаю о человеке плохо и только вопросительно поднял бровь. Сами подкатили, им и разговор начинать.

— Добрый день, Антон Федорович! — уверенно приветствовал меня с лишённой даже капли тепла улыбкой Роберт. Он это, больше некому быть.

— День-то добрый, но с кем имею? — не потрудился я изображать ответную улыбку.

— Можете называть меня Роберт Николаевич, — ну кто бы сомневался.

— А могу и не называть.

— Слышь, ты… — рванулся открывавший дверцу холуй, но Роберт его остановил, взмахнув ручонкой. Холеной такой, ухоженной, как он весь, с тонкими длинными, почти бабскими пальцами.

— Антон Федорович, я думаю, вы не станете отрицать, что Алиса на данный момент находиться в вашей квартире, — уверенно, давая понять, что обладает точной инфой, продолжил невозмутимо змей.

— А я думаю, что никого не касается кого я привожу в свой дом, как и то, где в данный момент находиться девушка Алиса. Будучи совершеннолетней и дееспособной, она имеет право быть где угодно, никому в этом не отчитываясь.

— Странно, мы с вами только познакомились, а вы почему-то совершенно не настроены на дружелюбное общение.

— А для меня ничуть не странно. Не я к вам подкатил с целью пообщаться.

— Это правда. Но вы же понимаете, что мне и моей жене, матери Алисы, небезразлично где и с кем она находиться. А ваше общество не самое подходящее для порядочной девушки и это мягко выражаясь.

— Ух ты, даже сплетни успели пособирать? — хохотнул я. — Оперативненько. И чем же порядочной девушке повредит снимать у меня жилье, раз ее из прежнего выгнали?

— Антон Федорович, давайте начистоту. Я не только имею возможность получить любую информацию о вас, вашей личной репутации и бизнесе, но и обладаю массой ресурсов крайне осложнить вам жизнь. Очень-очень, прямо-таки критично.

— Быстро вы к угрозам-то перешли. Только информацию хреновенько так собрали. Иначе узнали бы, что меня не особенно напугаешь.

— Послушайте, я ведь не какой-то там мелкий наркоторговец, который будет посылать костоломов или поджигателей. Мои возможности куда как серьезнее, как и последствия для вас, — мерзкая ледяная улыбочка Роберта стала ещё шире. — Но я не пугать вас приехал, не имею такой привычки, ведь пугать — это по сути предупреждать, а я в этом смысла не вижу. Верить в то, что вы решили сдавать жилье красивой девушке просто по доброте душевной и с чистыми помыслами, учитывая вашу в этом смысле репутацию, просто смехотворно. Мы с матерью Алисы хотим для нее только лучшего, а для этого она должна вернуться домой. И она вернётся, так или иначе. Но вот чем для вас обернется это иначе?

Я резко шагнул вперед, прежде чем охрана и дернуться успела и наклонившись к коротышке, яростно прошептал так, чтобы слышал только он:

— Да клал я прибор на тебя и твои возможности, ясно? Алиска очень-очень красивая девушка, но ещё она — взрослый свободный человек, — не удержавшись, я выделил. — На. Данный. Момент. И никто за нее ничего решать не имеет права. А ты лапами своими грязными до нее ещё хрен дотянешься.

Отступил, успел уловить краткую вспышку злого страха в карих зенках, подтверждающую мои худшие предположения, развернулся и пошел обратно к своему подъезду.

— Что же, очень жаль, что вы решили не вести себя как разумный человек, Антон Федорович. Надеюсь, хотя бы не трогать чужое своими, как вы выражаетесь, лапами чувства самосохранения у вас хватит.

Не оборачиваясь, я продемонстрировал ублюдку средние пальцы двух рук. Опоздал ты. Не только трогал, но, считай, присвоил.

Глава 17

Я прекрасно слышала, когда проснулся Антон. И то, что он тихонько подходил к двери своей, теперь моей, комнаты и стоял там около минуты тоже слышала. Но показаться ему на глаза была не готова, а уж когда входная дверь хлопнула, возвещая о его уходе, вообще вздохнула с облегчением. И нет, не потому, что боялась всю ночь, что он ломиться начнет.

Хотя и сказать, что я прекрасно спала не смогу. Плохо я спала, очень плохо. А все потому, что чертов Крапива как раз в мои сны вломился самым беспардонный образом.

То мы опять убегали от Андрея, держась за руки, как детсадовцы, а очутившись за тем кустом начали целоваться сходу. То бросались друг на друга, едва захлопнув дверь в квартиру и занимались сексом практически полностью одетыми, не в силах пройти и несколько шагов с того места, где обоих накрыло диким приливом. То все прошлое непотребство начинало происходить на кухне, прямо на столе, на который Антон легко усаживал меня и пристраивался между