Сердце ко Дню Валентина - Лекси Эсме

Авиэль прекращает играть, и наступает оглушительная тишина. Он ищет в выражении моего лица что — то, чего не может найти, а я наслаждаюсь этим моментом власти над ним.

— Ты не смог удержаться и поцеловал меня, — продолжаю я. — Ты был настолько поглощен моментом, что перестал искушать меня и просто... взял то, что хотел.

Но я не могу сдержать дрожь, которая пробегает у меня по спине, когда я вспоминаю, как его губы соприкасались с моими, силу оргазма, который он мне подарил, и как он глубоко вогнал свой тяжелый член мне в горло. При воспоминании об этом мое тело разгорается еще сильнее, и по щекам медленно разливается румянец.

— Ты был расстроен, что я выгнала тебя той ночью... — шепчу я в пространство между нами, вспоминая выражение его лица, когда я захлопнула дверь у него перед носом, что подстегивает меня и усиливает удовольствие. — Ты хотел меня, — шепчу я, возможно, не в силах сдержать желание в своем голосе. — И ты все еще хочешь.

Он поднимается со своего места, и, подобно надвигающейся буре, его шаги поглощают пространство между нами. Его присутствие переполняет меня, словно вихрь электричества, окутывающий мое тело необузданным порывом. Мой пульс учащается, и я трепещу в его объятиях, все это — недозволенная прелюдия к чему — то желанному, в чем мне так долго отказывали.

Я почти забываю, зачем я сюда пришла.

— Ты не отвечал на звонки, когда я звонила..., — я с вызовом поднимаю на него глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, — Я тебя напугала? — спрашиваю я, почти смеясь при мысли об этом, и вижу, как его глаза сужаются, в них горит что — то алчное и собственническое. — Я задела твое самолюбие, когда отвергла тебя? Я разбила твое сердце?

Он удивляет меня, обхватывая мое горло холодными тисками, лишая меня дыхания, и притягивает к себе, посылая волну лихорадочного жара, пульсирующую по моему телу. Его губы изгибаются в довольной улыбке, которая нервирует меня, хотя и возбуждает. Он наклоняется ближе.

— Я не тот, кого можно напугать, не говоря уже о том, что у меня нет сердца, чтобы его разбить. — на лице Авиэля, когда он отпускает меня, смешиваются веселье и угроза.

Я откидываюсь на подушки дивана и глубоко вдыхаю, пытаясь восстановить дыхание, все мое тело сотрясается от сочетания адреналина и предвкушения; я все еще ощущаю его присутствие рядом.

— Не обольщайся, — продолжает он, наклоняясь и проводя пальцем по моему лицу, — Ты что — то сделала со мной той ночью. Ты разбудила во мне что — то, что я считал давно умершим.

Его пронзительный взгляд почти невыносим, когда я с вызовом смотрю на него в ответ.

— Что — то? — выдыхаю я.

У меня перехватывает дыхание, когда его тело скользит между моих раздвинутых ног, вызывая по мне волну слабости.

— Желание, — хрипит он низким и опасным голосом. — Я не испытывал ничего подобного уже несколько десятилетий. И все это благодаря тебе.

Он заводит руку мне за голову и притягивает к себе, и я издаю незапланированный стон, когда его губы прижимаются к моим, мое тело мгновенно реагирует на его прикосновения, несмотря ни на что.

Мое сердце учащенно бьется, когда его губы жадно прижимаются к моим. Я прижимаюсь к нему, мои пальцы вплетаются в его локоны, наши языки страстно сплетаются в головокружительном поцелуе, губы сливаются в огненном объятии.

Он притягивает меня ближе, прижимая к себе всем телом. Затем, без предупреждения, я чувствую, как воздух вокруг нас меняется, и его движения становятся интенсивнее. Он двигает пальцами там, где когда — то были мои, скользя по гладким складочкам, и я подавляю крик, когда он входит в меня, мое тело выгибается ему навстречу.

Я стону ему в рот, становясь все более влажной, в то время как его большой палец обводит мой чувствительный бутон, и он толкает меня все дальше и дальше в экстаз, пока я не начинаю кричать, отдаваясь ощущениям. Мои пальцы впиваются в твердую поверхность его спины, и я чувствую, как напрягаются его мышцы при каждом движении губ и рук.

Холодок пробегает у меня по спине, когда я постепенно начинаю осознавать, что по моей коже скользит потустороннее и волнующее ощущение — ощущение движения, не зависящее от прикосновения рук Авиэля. Я открываю глаза и ахаю, когда вижу, как его татуировки изгибаются с живой силой. Чернила на рисунках Авиэля раскручиваются по собственной воле; замысловатые узоры расходятся волнами во всех направлениях, их завитки ложатся на мою кожу.

Я прижимаю руку к бедру, чтобы татуировка не двигалась, но это бесполезно; чернильные линии расползаются по коже под моей ладонью, стремясь завладеть каждой частичкой меня своей загадочной грацией. Мое тело пульсирует странной, чуждой энергией, чернильные завитки обжигают мою кожу невероятно приятным теплом, изгибаясь и смещаясь, как будто моя кожа — открытая книга, а чернильные татуировки Авиэля — это история его желания, написанная на каждой странице.

Я завороженно наблюдаю, как он приближается, его губы в нескольких дюймах от моих, и я резко выдыхаю, испытывая в равной степени страх и удовольствие.

— Ты боишься?

К моим щекам приливает жар, и я корчусь, когда извилистый рисунок тела сжимается вокруг меня, сжимая, как тисками, и прижимает к дивану. Меня прижимают к спине, кожаный подлокотник впивается в позвоночник, и я изо всех сил пытаюсь высвободиться. Я чувствую, как учащается мое дыхание, как бешено колотится сердце, когда неумолимая хватка на мне усиливается.

Не в силах вымолвить ни слова, я киваю.

— Хорошо, — бормочет он, и давление усиливается, становясь горячее, плотнее и быстрее, его пальцы входят и выходят из моих влажных глубин, — Страх — сильная вещь, он напоминает тебе о черте, через которую ты не должна переступать.

Мой пульс гулко отдается в ушах, пока я не перестаю слышать ничего, кроме собственного прерывистого дыхания от удовольствия. Я закрываю глаза, сжимаюсь вокруг него, мое тело жадно откликается на его прикосновения. Его пальцы глубоко проникают в меня, и с каждым движением руки он находит еще одно сладкое местечко, нежно целуя и посасывая мою шею, продолжая свои мучения.

Я прикусываю нижнюю губу, мои бедра покачиваются под его рукой. Мое тело напрягается, пока меня не захлестывают волны удовольствия, пока я не перестаю даже дышать.

Моя голова откидывается назад, и я издаю гортанный стон, в то время как оргазмические ощущения