Развод с черным драконом - Надя Лахман

Дракон с силой встряхивает меня, и щеку вдруг обжигает хлесткая пощечина.

— У-хо-ди... — рычит он так страшно, что сознание плывет и я просыпаюсь в холодном поту. Распахиваю полные слез глаза, пытаюсь вздохнуть и... не могу.

Жуткая резь в животе заставляет меня согнуться и застонать. Ощущение такое, что кто-то воткнул в него одновременно несколько зазубренных ножей, и теперь медленно, с наслаждением, проворачивает их в ране. Боль уже не во сне, она здесь, со мной. Наяву.

Что происходит?

Хрипя, я бессильно сваливаюсь с кровати и на четвереньках ползу в сторону двери. Липкий холодный пот заливает глаза. Каждое движение дается с огромным трудом, ноги и руки дрожат, все как в тумане.

Не понимаю, что происходит, знаю лишь, что одной мне не справится, нужна помощь слуг. Я не могу умереть, не могу! Мой малыш должен жить, прошу!

Трясущимися руками цепляюсь за дверь, пытаясь дотянуться до ручки, и в этот момент что-то взрывается внутри меня, сжигая тело раскаленным огнем.

Я ору от боли и сжимаюсь в маленький трясущийся комок измученной плоти. У этого комка больше нет разума. Нет сил бороться. Нет времени что-то исправлять. Он бьется в предсмертной агонии, а после... безжизненно затихает.

Тихо тикают часы на каминной полке, отсчитывая свой бег. Огромная луна, заглядывающая в комнату, рисует причудливые мерцающие узоры на бледном лице с искусанными до крови губами.

Тик-так... Тик-так...

Глава 11. Соперницы

— Лори, ты что, заснула? — кто-то тормошит меня за плечо, и я с усилием разлепляю тяжелые веки, пытаясь сфокусировать взгляд. После тьмы свет нещадно режет глаза, и они слезятся, изображение плывет.

Кассандра?

— Вот, — северная ведьма как ни в чем не бывало, ставит передо мной красивую расписную чашку, от которой поднимается легкий дымок. — Будешь пить его два раза в сутки, ребеночка оно тоже поддержит.

Не слушая ее, я дрожащими пальцами тянусь к вороту платья и вытаскиваю из него родовой медальон. Смотрю на него — долго, не мигая. Молчу, только из глаз сами собой катятся слезы, потому что потухших камней в нем теперь... пять.

— Что с тобой? — Кассандра с беспокойством вглядывается в мое лицо. Переводит взгляд на медальон и бледнеет. Она знает о нем и прекрасно понимает, что это может означать.

— Только не говори, что...

— Да, — хрипло отвечаю я. — Вчера ночью я умерла.

Я начинаю рассказывать Кассандре все, что случилось после ее отъезда, а потом понимаю, что для нее вообще не было вчерашнего дня. Поэтому вновь возвращаюсь к утру: к точно такой же сцене, где я сижу за столом, а она варит для меня бодрящее зелье.

Зелье, которое я позже выпью и которое убьет меня. Теперь я понимаю, почему оно показалось мне горьким на вкус — в него что-то добавили, пока я ходила провожать Кассандру.

— Ты же не думаешь, что это я его отравила? — ведьма выглядит потрясенной.

Качаю головой. У нее нет мотива травить меня. А если бы она хотела убить, могла бы сделать это массой других, куда более изощренных способов. Нет, больше всего это похоже на то, что подкупили одного из слуг.

Но кого именно? Здесь была Руми, но с такой же вероятностью это мог быть и кто-то другой. Как мне вообще вычислить предателя и перестать всех подозревать? Как понять, кто за этим стоит? Дейре? Других кандидатур на ум почему-то не приходит. Яд — это оружие женщин, не мужчин.

— Вот как мы поступим, — Кассандра прерывает мои тяжелые мысли. — У меня есть один полезный артефакт, оставшийся от матери, он даст знать, если тебе будет угрожать опасность. У тебя есть расторопный слуга, чтобы отправить ко мне домой с запиской?

Я почти не слушаю ее, думаю о том, что моя жизнь все быстрее катится в ад. А может, судьбу вообще нельзя обмануть, и то, что предначертано изначально, должно обязательно сбыться?

Кассандра вновь тормошит меня, пытаясь отвлечь, и дальше день идет своим чередом: мы сидим на кухне, пьем зелье и разговариваем. Раздается стук в дверь и входит Руми, протягивая мне письмо.

В этот раз я его не открываю — и так знаю, что там написано. Вместо этого пристально рассматриваю девушку: на ее личике написано беспокойство за меня и толика любопытства, но последнее как раз можно понять — на этой кухне она в первый раз.

Отмечаю краем глаза, что Кассандра тоже наблюдает за ней своими жуткими серебристыми глазами. Подозревает? Руми ежится и с явным облегчением уходит распорядиться насчет ужина.

— Думаешь, это она?

Северная ведьма пожимает плечами и улыбается так жутко, что я невольно закашливаюсь.

— Для ее же блага надеюсь, что нет.

Наконец, возвращается слуга, посланный за артефактом. Тот оказывается небольшим перстнем с камнем, похожим на звездную ночь.

— Носи его, не снимая, и не забывай почаще посматривать на камень. Если тебе будет угрожать опасность, он начнет мерцать.

Я киваю, одевая перстень на безымянный палец руки. Колеблюсь, спрашивать или нет, но любопытство все же пересиливает:

— А твоя мама... Почему она его не носила?

— Она очень любила его, — глухо отвечает Кассандра. — Но потом тьма завладела ее разумом и велела снять перстень. Я нашла его в саду, уже после того, как она пропала.

— Охх, прости.

— Все в прошлом. Мне гораздо интереснее другое. Ты не находишь, что твой сон был очень странным?

Я пожимаю плечами: — Пожалуй, что так. Я плохо разбираюсь в магии сновидений, ты же знаешь. Скорее всего, подсознание сыграло со мной злую шутку, вот и приснилось подобное.

— Возможно, — Кассандра задумчиво смотрит на меня. — А, возможно, ты действительно побывала в его спальне... сознанием или фантомом.

— Что?!

— Но странно в этом не только это, — она будто не слышит меня. — Похоже на то, что он пытался спасти тебя, Лори. Разбудить, чтобы ты скорее ушла и успела позвать на помощь. Понимаешь, что это значит?

Понимаю ли я? Нет, кажется, я уже вообще ничего не понимаю.

* * *

Золотисто-алый закат опускается на королевскую академию магии. Древние каменные стены, нагретые за день на солнце, медленно и неохотно отдают свое тепло, смешиваясь с прохладой летнего вечера.

Парк академии украсили магические фонарики и гирлянды, на большой поляне