Развод с черным драконом - Надя Лахман

— Знаешь, я уверена, Бастиан почувствовал мою беременность, — я пересказываю Кассандре наш разговор в библиотеке особняка и делюсь сомнениями, почему он не рассказал ничего Зандеру.

— Ты просто плохо знаешь его, — Кассандра как-то грустно усмехается. — Его мать была оборотнем, а отец драконом.

— Я помню слухи.

— Но ты вряд ли слышала, как именно он оказался у отца.

Я непонимающе смотрю на Кассандру, и она поясняет:

— Его мать скрыла свою беременность и вернулась к своим. Через три года дракон ее нашел и забрал ребенка себе. Больше он никогда не видел мать. Никогда, Лори, понимаешь? Ей запретили приближаться к собственному сыну.

— Это... ужасно.

— Да, — Кассандра мрачно кивает. — Поэтому у Бастиана очень напряженные отношения с отцом. Он преподает в академии, предпочитая не зависеть от него финансово.

— А его мать, он нашел ее?

— Нашел, но было уже поздно. Она умерла.

Я сглатываю колючий ком в горле. Хочу спросить у нее что-то еще, но не успеваю. Невдалеке слышится треск, будто тяжелый сапог наступил на сухую ветку, а следом за этим моя ведьминская сила улавливает металлический запах, который ни с чем не перепутать.

Кровь.

Судя по напряженному лицу Кассандры и опасно мерцающему серебру в ее глазах, она тоже чувствует ее.

Богиня, что тут вообще происходит?

Не сговариваясь, мы идем в ту сторону, откуда доносится запах. Безошибочно чувствуем местоположение чужака. Не думаем сейчас об опасности, действуем на инстинктах.

Острые каблуки туфель утопают в земле, будто хотят помешать, остановить меня. Ветки цепляются за волосы и платье. Нетерпеливо отталкиваю их в сторону и упорно продвигаюсь вперед, судя по направлению — в самую дальнюю, старую часть парка.

Северная ведьма идет рядом.

С каждым шагом запах становится сильнее, и к нему примешивается боль живого существа. Она буквально разлита в воздухе. Мы с Касси переглядывается и ускоряемся, боясь опоздать.

Но вот чего точно не ожидаем увидеть, что раненым окажется не человек, а... волк.

* * *

Огромный зверь с пепельно-серой шерстью лежит, прислонившись к высокой ограде, и тяжело, рвано дышит. Бок пропитался кровью, как и трава вокруг, и одного взгляда на ее количество мне достаточно, чтобы понять: дело очень серьезно.

— Как же так... — не раздумывая, я кидаюсь вперед, не обращая внимания на угрожающе ощерившуюся пасть с острыми клыками длиной с мой палец.

— Успокойся, я просто хочу помочь, — я смотрю в до боли знакомые янтарные глаза и не могу поверить. — Бастиан?!

Ответом мне служит слабый рык зверя, тут же переходящий в скулеж. Если это и есть декан факультета боевых искусств, то сейчас зверь явно взял верх над сознанием человека. В облике зверя регенерация обычно идет быстрее, вот только... у него все плохо.

Кассандра падает на колени перед Бастианом, не обращая внимания, что кровь пачкает ее красивое платье. Лицо ее бледно и напряжено.

— Лори, мне будет нужна твоя сила, одна я не справлюсь. Повторяй за мной.

Простерев руки над волком, мы начинаем читать заклинание. Оно слабое, вылечить до конца не сможет, но хотя бы остановит кровь. Черпаем силы из внутреннего резерва, не жалеем их, но в какой-то момент Кассандра останавливает меня.

— Стой, хватит. Тебе больше нельзя, иначе может пострадать ребенок.

Я знаю, что она права, но... оборотню не становится лучше, мы явно не справляемся! Вижу, как жизнь утекает из него капля за каплей, вместе с кровью. Возможно, вторая ипостась дракона могла бы помочь, но она сейчас спит.

Кап... Кап...

Кассандра вгрызается пальцами в землю, запрокидывает голову вверх, что-то шепчет. Обращается к силам природы.

Но они не откликаются, будто уже списали зверя со четов.

Ведьма не сдается, пробует снова и снова. Ее глаза напоминают сейчас две светящиеся серебряные сферы.

Кап... Кап...

— Не получается, — я впервые на памяти вижу, как ее лицо искажает отчаяние. — Рана явно магического характера, просто так ее не затянуть. Мы теряем его.

Мы. Его. Теряем.

Закусив губу, я смотрю на прекрасного зверя, чей бок тяжело вздымается и опадает. Каким-то чутьем знаю, что он тоже борется за собственную жизнь, и пытается нам помочь, но у него не выходит. Чувствую его страдание, ощущаю его, как свое собственное.

Кап... кап...

Кровь, разлитая по земле, кажется теперь совсем черной, время стремительно утекает сквозь пальцы.

— Бастиан, — шепчу я, гладя огромную голову. — Бастиан, держись...

Веки зверя вздрагивают, но он уже не в силах открыть глаза. Он уходит от нас по тропе, освещенной огромной круглой луной. Ведомой лишь тем, перед кем распахивает ворота в вечность. Уходит навсегда.

Кап...

Мои руки сами сдергивают с шеи цепочку с медальоном. В этот момент я не думаю ни о чем. Сколько бы там ни осталось камней, каждый из которых спасенная жизнь, плевать. Даже если они могли бы пригодиться мне самой — плевать тоже.

Я просто вдавливаю серебряный кругляш в густую, длинную шерсть. В то место, где с каждым ударом все реже и тише бьется сильное сердце.

— Прошу тебя, богиня... Помоги... — шепчу исступленно. — Силой, данной мне собственным родом, заклинаю. Я хочу поделиться с ним милостью твоей... даром троим. Отдаю его добровольно... Помоги... Прошу...

По моим щекам текут горячие слезы, но едва ли я замечаю их. Просто сижу на коленях перед умирающим зверем. Время будто застыло вокруг, превратившись в кусок янтаря. Между зверем и мной зажат медальон, соединяя нас в единое целое.

Я ничего не вижу. Не слышу. И... больше ничего не чувствую под своей рукой.

Сердце зверя не бьется.

Он ушел навсегда.

* * *

— Лори, очнись, он умер, ему уже не помочь, — доносится до меня голос Кассандры будто сквозь многочисленные слои ваты.

Моргаю растерянно, приходя в себя. Замечаю, что она плачет, и это неожиданно царапает злостью. Почему она так рано сдалась? Почему не помогает ему? Не пытается?!

— Давай же, Бастиан, давай. Ты сильный, справишься... — шепчу я как ненормальная, склонившись над зверем. Буквально распластываюсь на огромном еще теплом теле, будто хочу слиться с ним. Разделить его боль. Вернуть его с той тропы.

Или последовать за ним.

Не замечаю, как мое платье напитывается чужой кровью. Не хочу замечать ни-че-го. Знаю, что это опасно,